— Ясно, — огорченно вздыхает здоровяк. — И почему ты никогда не появляешься у нас с хорошими новостями?
— Работа такая, — иронизирую я.
Желание поддерживать разговор иссекает у обоих, и остаток пути мы проводим в обоюдном молчании. Система коридоров на шестом уровне устроена так, что все они ведут к арене, расположенной у восточной стены.
Именно здесь трутни проводят большую часть времени. Тренируются, устраивают внутренние турниры или тупо избивают друг друга, иногда насмерть.
На шестом уровне нет ни телевидения, ни интернета, арена — их единственное развлечение и одновременно тренировочная база. Соты менее комфортные, чем на моем уровне и вмещают в себя до десяти человек. На ночь двери блокируются. И да, здесь есть стены и двери, а не стеклянные перегородки, и, разумеется, нет никаких открытых террас с зеленой зоной. Но имеется общий бассейн, учебный сектор, столовая и бар, где парням после силовых нагрузок разрешено расслабляться ограниченными дозами алкоголя. Раньше перед серьезными стримами в бар допускались пчелки с пятого и седьмого уровней для поднятия так называемого боевого духа и тех и других, но полгода назад аттракцион щедрости прикрыли, так как эффект оказался обратным. Между трутнями и пчелками закрутились любовные зависимости, что существенно мешало в процессе стрима. У трутней включался синдром защитника, и они теряли концентрацию, игнорировали приказы. Как итог — смертей стало вдвое больше и эксперимент пришлось признать неудачным. Может быть, где-то любовь и спасает мир, но в Улье это выдуманное бедняками чувство убивает, причем довольно быстро и жестоко.
— Вон он, — остановившись, Гейб показывает на молотящего по боксерской груше раздетого по пояс бойца. — Позвать?
— Ты свободен, а я подожду, пока закончит, — сухо отвечаю я, наблюдая за вспотевшим от усилий шведом.
Мощный, агрессивный, с быстрыми реакциями и сильно развитым инстинктом самосохранения. Я видел его в деле, и вынужден признать, что парень действительно сильный боец. Несокрушимых здесь нет, но он имеет все шансы пережить ежегодную игру и подняться на следующий уровень. Обычно таких самородков Улей отбирает в отдел охраны для соблюдения внутреннего порядка. Однако я не уверен, что Эйнар станет слепо следовать приказам. Чтобы сделать бойца рабом системы, его необходимо правильно замотивировать. А в этом деле я непревзойденный знаток, и последний стрим показал, что мои методы сработали исключительно позитивным образом.
Проявив высокий уровень самоконтроля, выносливости и рационального мышления, Эйнар смог пройти испытание с минимальными потерями, как для себя, так и для пчелки, в которую до одури влюблен. Провальный эксперимент с привязанностями имел небольшую положительную погрешность, и швед — как раз входит в этот мизерный процент. Помимо кулаков и физической силы у парня есть аналитический ум и разумная доля самоуверенности. Он способен просчитывать ситуацию наперёд, анализировать имеющиеся шансы и работать в команде.
Все это только подтверждает правильность моего выбора, хотя, я, в принципе, редко ошибаюсь в людях. И все же… меня не покидает абсурдное желание подняться на ринг и показать ему парочку фирменных приемов. Зуд в костяшках от потребности преподать парню воспитательный урок достигает апогея, когда Эйнар, наконец, замечает меня возле арены и приветливо машет боксёрской перчаткой.
Широкая улыбка шведа мгновенно меркнет, когда он что-то замечает на моем лице. Боец бегло оглядывается назад, видимо надеясь, что я явился не по его душу.
Увы, малыш, я за тобой.
Жестом приказав ему спускаться, отступаю в зону отдыха с диванами, душевыми и бойлерами с питьевой водой. Эйнар напряженно сжимает скуластую челюсть, спешно снимает перчатки и вытираясь на ходу полотенцем, направляется ко мне.
— Привет, — настороженно здоровается он, бросая мокрую от пота тряпку в урну для грязного белья. — Тебя давно не было. Я решил, что наш договор расторгнут.
— Присядь, — кивнув на диван напротив, коротко бросаю я. Налив себе в одноразовый стаканчик воды, парень послушно следует указаниям.
— Слушай, Бут, я сделал ровно то, что ты мне сказал, — сходу начинает оправдывать швед. — Микронаушник никто не заметил. Я чист, тебе нечего мне предъявить.
— Я еще ничего не сказал, — ухмыльнувшись, я небрежно поправляю лацкан на пиджаке. Кулаки по-прежнему чешутся, вызывая внутреннее раздражение. Парень прав, мне нечего ему предъявить. — Не паникуй, Эй, я пришел с новым предложением.
— Правда? — смерив меня недоверчивым взглядом, переспрашивает боец. Я скептически выгибаю бровь. — Тогда ладно. Что от меня требуется?