Коротко описав Эйнару задачу, не без удовольствия наблюдаю, как бледнеет его лицо и каменеют рельефные мышцы.
— Зачем? — выслушав, задает он один единственный вопрос.
— Тебе знать не полагается, — бесстрастно отвечаю я и поднимаюсь, собираясь уйти.
— Как она? — бросает мне в спину опечаленный Ромео.
— Понятия не имею, — не оглядываясь, небрежно пожимаю плечами. Но собираюсь это выяснить, мысленно добавляю я.
— Какие люди! — столкнувшись со мной возле лечебного бокса, в котором содержат Каю, удивленно восклицает Трой. — Я не знал, что и думать. У кого только не спрашивал, куда ты пропал.
— Прости, не знал, что должен перед тобой отчитываться, — иронизирую я.
— Не должен, — осекается док. — Как твои швы?
— Швы в порядке. В перевязках больше не нуждаюсь. Что с пчелкой из пятой соты? — сухо спрашиваю я, взглянув на больничную койку за стеклянной стеной бокса.
В приглушенном свете ее силуэт с трудом угадывается на узкой кровати. В глаза бросаются только разметавшиеся по подушке пепельно-белые волосы и бледные тонкие забинтованные кисти рук, лежащие поверх одеяла.
— Сейчас относительно неплохо, — тяжело вздохнув, Трой разворачивается и встает со мной плечом к плечу. — Но поступила в крайне тяжелом состоянии. Сильная потеря крови, многочисленные разрывы кожных покровов. Это чудо, что она выжила. Три миллиметра до сонной артерии, и мы бы ее не спасли. Кронос так раньше со своими пчелками не зверствовал. Сначала Науми, теперь новенькая. Уверен, если бы стрим проводил ты, ничего подобного бы не случилось.
— По делу, Трой, — нетерпеливо перебиваю я. — Есть еще какие-то повреждения?
— Вагинальных повреждений нет, если ты об этом, — мрачно бросает док. — Если сравнивать с Науми, то Кае крупно повезло. Девчонка вовремя отключилась, и шоу пришлось прервать, иначе неизвестно, чем бы все могло закончиться.
— Мне нужна конкретика, а не твои размышления, — откровенно раздражаюсь я.
— Анализы в порядке, физическое состояние нормализуется в ближайшие несколько дней, но со шрамами придется повозиться, — вздохнув, продолжает Трой. — Пластику могу сделать не раньше, чем через пару недель. Пока она слишком слаба.
— Психическое состояние? — Коротко спрашиваю я, наблюдая за неподвижно застывшей пчелкой. Внутри царапает незнакомое чувство, пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки.
Что это?
Гнев? Сожаление? Чувство вины?
Я не железный робот, и мне не чуждо сочувствие, сострадание, личные симпатии и даже подобие уважения.
Немногие пчелки заслуживают мое особое уважение, но некоторым удается. С Каей все несколько сложнее. Она раздражает меня, возбуждает, вызывает любопытство, и дико злит, когда совершает глупые, приводящие к негативным последствиям поступки. На внеочередной стрим Кая совершенно точно напросилась сама, умудрившись в мое отсутствие довести своего владельца до жажды мучительного убийства своей стоящей целое состояние игрушки.
— Сложно сказать, — все тем же скорбным тоном продолжает Трой. — Лежит, смотрит в потолок, ни с кем не общается, на вопросы не отвечает.
— Вообще ничего не говорит? — хмуро уточняю я.
— Вообще, словно язык проглотила, — подтверждает док. — Но она ест, пьёт, по необходимости самостоятельно передвигается. Нервного возбуждения и суицидальных порывов я за ней не замечал.
— Когда ее можно будет забрать?
— Через пару дней, — задумчиво почесав подбородок, отвечает Трой.
— Мне она нужна завтра утром.
— Но… — растерянно разводит руками док.
— Завтра, Трой, — медленно повернув голову, с нажимом повторяю я. — Она должна быть готова к транспортировке в двенадцать.
— Хорошо, Бут, — смиренно кивает он
[1] Самое дорогое шампанское в мире. Стоимость одной бутылки этого шампанского составляет 275 тыс долларов, объясняется «долголетием» и качеством шампанского, а также тому, для кого оно предназначалось. Партия из 2 000 бутылок этой марки, которые были заказаны ко двору Николая II, доставлялась по морю в 1916 году в Российскую империю. Но корабль, перевозивший груз, был атакован немецкой подводной лодкой и после попадания торпеды затонул. Шампанское так и пролежало на дне моря до 1998 года, когда водолазы подняли их на поверхность
Глава 21
Глава 21
Кая
Первое, что она видит, открыв глаза — квадратное окно, занимающее центральную часть потолка, отделанного деревянными панелями и массивными поперечными балками. А за ним, бледно-голубое небо и пушистые перьевые облака, тающие в солнечных лучах, как сладкая вата.
Втянув носом непривычный теплый запах корицы, хвои, горячего кофе и нагретого дерева, Кая изумленно замечает кое-что еще, поразившее ее до глубины души.