Сознание медленно накрыло медным тазом: это таки я на себя в зеркало смотрю. Нюансы не в счёт. Они потому и нюансы, ибо мелкие, на полную картину не влияют. А сознание моё, родненькое. И мысли мои, трезвые. Только мир - не мой! И я не совсем я.
Попала, так попала. И если исходить из логики вещей, тот мужик, что ударил меня по лицу, - я осторожно коснулась распухшей щеки, - видимо, мой муж. И сейчас он тусуется под окнами нашего дома, благо комната моя на втором этаже этой деревянной рухляди. А ещё… ребёнок? Ах, да ( я вспомнила голос до потери сознания), мальчик! Но за стенкой другой голос, помельче. Двое? И тоже мои? Вернее той женщины, что смотрела сейчас из мутного зеркального потусторония моими глазами. М-да, а ведь в моей жизни не только детей, парня нет. Давно уже. И даже хомячка в домашних любимцах не числится. Сдох бы с такой хозяйкой – вся жизнь на работе. Была на работе. Собственно и горевать о моей пропаже в бывшем моём мире тоже некому.
Я задумалась: как могло так получиться, что я здесь? Вывод напрашивался сам собой – при спотыкании я неудачно приземлилась. Это нонсенс, конечно, но всё может быть. Уверенность у меня как-то подрастерялась. Женщина, в чьём теле я нахожусь, видимо, тоже пережила что-то похожее и, судя по многочисленным синякам и царапинам на теле, «приземлялась» она часто. Скорее всего, и за жизнь уже не цеплялась. Вопрос в другом: почему мы? И только ли сознание у нас осталось собственным? И не случилось ли так, что и не поменялись мы вовсе, а я здесь на постоянной основе прописалась? И как узнать? Вопрос.
Паника, тихая, не свойственная мне, сковала льдом спину и затылок. Как бы там ни было, вопрос выживания выплыл на первое место. И с учётом подслушанного, весьма насущный такой вопрос. И детей жалко. Самим им точно не выжить. А вот вместе… шанс есть. Что там говорила эта гадина? А я теперь точно знала, о ком эти двое под окном шептались. Я лишена сил? Плохо. Она приворожила мужика? Плохо. Хотя, вопрос спорный с таким-то «подарком». К тому же он мне совершенно чужой, мог что-то заподозрить. Наверняка бы понял что я – не я, а значит, одной проблемой меньше. А вот её мыслишки по поводу детей – совсем плохо. Учитывая то, что я об этом мире совсем ничего не знаю, делаем вывод: плохо, неплохо, совсем плохо. Но по последнему «плохо» костями лягу, но не позволю. Родными детьми не обзавелась, так хоть о чужих малышах позабочусь. А мужик… пусть катится, скатертью ему такому дорога, да с бугорками.
За дверью послышалась тяжёлая поступь. Я замерла: пронесёт - не пронесёт. Не пронесло. Вспомни чёрта, он и объявится. Дверь распахнулась. Мужчина замер на пороге. Нахмурился. Видимо прикидывал, что я могла услышать.
- Не думал, что уже оклемалась, - сцедил он через зубы и всё же вошёл. – Теряю хватку. Авось при князе силу свою возверну. Знатный маг, князюшка, как-нибудь от него и подпитаюсь. А тебе придётся самой пожить с детьми. – Сообщил он и остался стоять посреди комнаты, буравя меня глазами и зло рассматривая потерявшее вид платье. – Чего молчишь? Али нечего сказать мужу напоследок?
Лишь плечом повела: а что тут говорить с невменяемым? Да и как, чтобы сразу себя не выдать?
- Миналь, я ведь с тобой говорю. Неушто перед дальней дорожкой и сказать мне нечего?
Я снова молчу.
- Вижу зерцало это тебе милее мужнего интереса, - мужчина завёлся, что называется с пол-оборота. – Или на свидание тайное с кем-то собралась? Ишь, принарядилась. Мало я тебя бил, раз мысли такие в голову лезут.
И этот «муж» подошёл и стал за моей спиной. Напряглась, как струна. Да что там струна – тетива! Меня снова пробил озноб. Захотелось обхватить себя руками и спрятаться от всего мира. Здорово же досталось этому телу, что меня так колотит, а ведь меня никогда и пальцем никто не тронул. Но сейчас паника смеялась в лицо. Она искажала черты лица в старом зеркале и выталкивала глубинный страх наружу. Хотелось просто умереть. Что он забыл за моей спиной? Ведь его нынешняя пассия прямо требовала, чтобы он меня не касался. И без уточнений. Вот и слушался бы её, оставил меня в покое!
Зажмурилась и постаралась совладать с собой и со своим нынешним телом – привести их к консенсусу, говоря нашим языком. Определённо, плюс в такой комбинации был: я не так боялась, как прежняя хозяйка, а тело, словно у мастеров единоборств, уже было приучено к боли. Но всё равно, не по себе было. Перевела нервный взгляд на зеркало – из потемневшего зерцала на меня смотрели безумные, слегка мутные, злые глаза. В них рождался адский огонёк. Мама!..