Тарий не сдавался. Отважно противостоя чужой воле, он настойчиво предпринимал новые попытки. И после каждой, вновь и вновь, падал обратно.
Халла и Салха старались не смотреть в его сторону, хотя прекрасно слышали, как сильно митранг мучился. Приклонив колено и, не двигаясь, оба ксинха замерли в одном положении, не смея поднять головы.
Мер-хан же, в свою очередь, высокомерно улыбался, наблюдая как заклятый враг страдает и изводится, безуспешно стремясь взять под контроль, подчинённое его(владыке) воле и ослабленное травмами, тело.
Наконец, в какой-то момент, совладав с дикой болью, охватившей практически каждый участок организма, без единой капли страха, с одной лишь дикой ненавистью в глазах, Тарию удалось выпрямиться, и смело взглянуть в лицо врага. Митрангу было знакомо всё в этом существе – тембр голоса, мимика, внешние особенности, даже рост. Единственное, чего он никак не мог понять, почему вообще он его видит? В плывшем сознании не укладывалась мысль, как тот, чья смерть случилась на его собственных глазах, мог сейчас стоять напротив и надсмехаться над его слабостью. Ведь это попросту невозможно. И пускай внешне существо выглядело иначе, Тарий был абсолютно уверен – это никто иной как Мер-хан. Ксинх, еще совсем недавно лежавший на палубе королевского крейсера без половины черепа и в луже из собственной крови…
Распрямляясь, Тарий твердо решил для себя, что кем бы ни был незнакомец, сыном Родаса или кем-то ещё, сейчас это уже неважно. Враг, он и есть враг. И он здесь, прямо перед ним. В чёрных глазах нет милосердия. В чёрных глазах лишь сплошная ненависть. Имеет ли теперь значение кто он и откуда взялся? Наверное, нет. А вот то, что для самого митранга это, похоже, конец – с каждой новой секундой становилось всё более очевидным. И раз уж суждено принять смерть пускай даже от рук мертвеца, то так тому и быть. Офицер космического флота уйдет из жизни с присущим его расе, достоинством...
Повторно возникшее ощущение невесомости прервало тягостные мысли. Невидимая взору сила второй раз проявила себя и крепко прижала юношу к стальному корпусу истребителя. Следом он почувствовал, как маска для дыхания треснула и начала самостоятельно сползать с лица, оставляя на коже кровоточащие царапины.
- Какая, однако, настырная особь… - ядовито хмыкнул Мер–хан и сделал несколько шагов в направлении своей жертвы. Пристально смотря Тарию в глаза, он поинтересовался, – ты хоть понимаешь, мальчишка, что я могу сломать тебе шею одной только силой мысли?
- Повелитель, - встрепенулась после его слов Салха и резко подняла голову, чувствуя угрожающее поведение владыки. Рассчитывая предотвратить необратимые последствия, ксинх машинально схватила проходившего мимо повелителя за руку, - позвольте объяснить - это пленный. Он владеет…
Воин не закончила, не смогла выдавить очередное слово, изумленно наблюдая, как пальцы, сжимаясь, растворяются в кисти Мер-хана, проходя его словно сквозь песок.
Конечность владыки, лишь на мгновенье приняв сыпучее состояние, уже в следующую секунду вновь стала твердой. А вот пальцы, наоборот, непостижимым образом оказались на шее шокированного, совершенно не ожидавшего подобного исхода, воина.
- Господин, прошу Вас! – закричал в неконтролируемом порыве Халла, услышав, как смялся стальной сплав доспехов, и девушка–ксинх захрипела, задыхаясь в предсмертной агонии. – Остановитесь! Умоляю, не делайте этого!
Мер–хан не отреагировал на его просьбу, с невозмутимым видом пропустив её мимо ушей. Мольба генерала осталась неуслышанной и, испустив последний дух, его лучший солдат безвольно обмякла, неловко повалившись на металлическую поверхность палубы.
Ошарашенный случившимся, Халла отказывался верить в то, что видели его глаза. Словно заворожённый он, не отрываясь следил, как будучи ещё совсем недавно живым, её взор, разом превратился в нечто холодное, постепенно затуманившись и потеряв естественный блеск.
- Не сметь меня трогать! – брезгливо отталкивая ногой мёртвое тело в сторону, полушепотом предупредил владыка. Даже не обернувшись в сторону оцепеневшего слуги, он продолжил приближаться к обездвиженному митрангу.
В метре от пленника Мер–хан замер, скрестив руки за спиной. Его безжалостный взгляд с издевкой следил за бессмысленными попытками юноши вырваться из созданной им ловушки. При этом, беспомощность жертвы забавляла его, а громадное превосходство над ненавистным врагом доставляло поистине неописуемое удовольствие. Тарию пришлось помучаться, прежде чем рот владыки ксинхов искривился в злобной усмешке:
- А ведь я тебя помню…, - тихо произнес Мер-хан, - видел в толпе, посреди кучки испуганных митрангов, жалко трясущихся, в надежде сохранить свои никчёмные жизни. Ты, наверное, сильно удивился, встретив меня? Еще бы. Ведь в некотором плане я не просто изменился, а изменился кардинально…
Тарий, скривившись от нового приступа сильнейшей боли, разрывавшей его тело, хотел грубо ответить, но вместо слов, с губ слетели лишь нечленораздельные фразы, потонувшие в слюне, сплошной пеной, вырвавшейся наружу. Без маски дышать становилось всё тяжелее, и он медленно задыхался...
-Не стоит… поверь мне на слово, митранг, твоё ожесточенное сопротивление совершенно не имеет смысла. Ведь, в конечном итоге, тебе будет становиться только хуже. – Мер–хан придвинулся вплотную и слегка наклонил голову вперёд. Едва не касаясь губами щеки Тария, ксинх продолжил вполголоса, - раз уж судьба свела нас, митранг, хочу поделиться с тобой кое чем напоследок. Конечно, не думал раньше что, когда–нибудь скажу это, но отчаянно жажду в твоём лице поблагодарить ваш хилый народец. Точнее, ту маленькую стерву, непонятно как очутившуюся на моём корабле. Да, да, именно моём, - уточнил Мер-хан, заметив яростный взгляд Тария, - ведь я захватил его, помнишь? Так вот, хотя она и поступила, мягко выражаясь, нехорошо, выстрелив мне в спину, взамен, как оказалось, подарила куда больше.