Сиюминутная слабость, ставшая роковой ошибкой.
Позволив апатии проникнуть внутрь, избавиться от её чарующего плена я уже не смог.
То, что меня окружало, в следующий миг замелькало и завертелось, а мои ноги, не выдержав давления внезапно навалившейся тяжести, разом подкосились. Теряя окончательную связь с внешним миром, я обессиленно рухнул на землю. С размаху ткнувшись лицом во влажную почву.
Дождь не прекращался. Сплошной стеной, опускаясь с небес, он обильно питал почву, скапливаясь рядом с моим телом, неподвижно лежащим в грязи. Сверху на спину без конца падали сотни капель и превращаясь в фейерверк брызг, стремительно разлетались в разные стороны. Земля не успевала впитывать громадное количество влаги, и довольно быстро вокруг моего тела образовалась внушительная лужа. Мне грозило захлебнуться в её жиже, не приходя в сознание. Но случилось то, чего я уже был не в состоянии осознать. Почва медленно разверзлась подо мной и постепенно проглотила бесчувственное тело, как если бы вокруг была не смесь из воды и грязи, а участок зыбучих песков...
* * *
Мер-хан без предупреждения ворвался в лабораторию и коротким движением головы дал понять, что все присутствующие должны немедленно покинуть помещение. Несколько учённых, что находились внутри, послушно вышли вон, оставив своего повелителя наедине с недавно доставленным телом Ригала. Убедившись, что в помещении он теперь один, владыка ксинхов подошёл к возвышению, на котором лежал мёртвый слуга и внимательно осмотрел тело. На губах покойника сохранились капли крови, выплюнутые им в предсмертной агонии, а глаза, остановившись навсегда в одном положении, до сих пор хранили немой вопрос хозяина, ответ на который при жизни, найти так и не смогли. Под воздействием окружающей среды проникавшей внутрь доспехов через отверстие, оставленное клинком Мер-хана, тело частично высохло, но большая часть сохранилась на удивление хорошо. Стоило признать, воин, отвечавший за это, идеально справился со своей задачей.
Приблизившись вплотную, Мер-хан аккуратно снял с неподвижной головы шлем и бережно отложил в сторону. Затем, отступил назад и обошёл тело вокруг, присматриваясь и, как будто выискивая подтверждение задуманному. Ощущение неверно принятого решения сдерживало ксинха, вынуждая сомневаться. В какой-то момент, он даже решился уйти и сделал шаг в сторону, но немного подумав, всё же вернулся обратно. Удалил с груди учёного часть доспехов, оголяя, и взял с соседнего стола устройство для инъекции, которое велел приготовить заранее. Аккуратно положил прибор на медленно-съеживающуюся от воздействия кислорода, кожу, и активировал легким нажатием на сенсорную панель в верхней части. Не спеша отошёл назад и принялся ждать, внимательно наблюдая за работой устройства.
Острые иглы, бликуя от дневного света, вонзились в мёртвую кожу Ригала и замерли в таком положении. Сквозь специализированные полости внутри, фиолетовая субстанция начала медленно покидать овальную ёмкость на корпусе устройства. И, быстро исчезая, полностью растворилась в кровеносных сосудах за считанные секунды. Как только последняя её капля скрылась в отверстиях, иглы-щупальца, выполнив свою функцию, тихо вернулись на предназначенное им место. После чего прибор автоматически отключился.
Мер-хан, оставаясь неподвижным, сосредоточенно следил за воздействием инъекции на мёртвый организм. Он не желал пропустить даже малейшее изменение в его состоянии. Ведь если он правильно рассчитал, то скоро должна была начаться реакция, в процессе которой клетки, регенерируя под воздействием препарата, перейдут из стадии покоя в состояние гиперреактивности, возвращая жизнь в давно остывшее тело Ригала.
Но прошла одна минута, следом вторая, а бездыханная плоть так и оставалась холодной и неподвижной. Теряя терпение, владыка ксинхов с силой сдавил кулаки и плотно сжал губы. Признавать поражение не хотелось и, наблюдая безмолвное зрелище, Мер-хан сознательно затягивал время, до последнего надеясь на положительный результат.
Наконец, когда остатки его выдержки иссякли, он вновь приблизился к телу учёного. Выпрямив палец, Мер-хан выборочно надавил на различные открытые участки кожи, убеждаясь в том, что и так видели глаза. Она по-прежнему оставалась сухой, словно высохший лист. А это значило, что как бы ему не хотелось, плоть, которой он касался, была по-прежнему мертва. Очередная неудача, очередной провал…