| Death to all modifiers, he declared one day, and out of every letter that passed through his hands went every adverb and every adjective. | "Смерть определениям!" - объявил он однажды и начал вычеркивать из каждого письма, проходившего через его руки, все наречия и прилагательные. |
| The next day he made war on articles. | Назавтра Йоссариан объявил войну артиклям. |
| He reached a much higher plane of creativity the following day when he blacked out everything in the letters but a, an and the. | Но особую изобретательность он проявил на следующий день, вымарав в письмах все, кроме определенных и неопределенных артиклей. |
| That erected more dynamic intralinear tensions, he felt, and in just about every case left a message far more universal. | С его точки зрения, стиль после такой операции становился более энергичным и письма обретали более широкий смысл. |
| Soon he was proscribing parts of salutations and signatures and leaving the text untouched. | Вскоре он начал сражаться с обращениями и подписями, а текст письма оставлял нетронутым. |
| One time he blacked out all but the salutation | Однажды он вымарал все, кроме обращения |
| 'Dear Mary' from a letter, and at the bottom he wrote, | "Дорогая Мари", а внизу приписал: |
| ' I yearn for you tragically. | "Тоскую по тебе ужасно! |
| R. O. Shipman, Chaplain, U.S. Army.' | А.Т.Тэппман, капеллан армии Соединенных Штатов". |
| R.O. Shipman was the group chaplain's name. | А.Т.Тэппман был капелланом их авиаполка. |
| When he had exhausted all possibilities in the letters, he began attacking the names and addresses on the envelopes, obliterating whole homes and streets, annihilating entire metropolises with careless flicks of his wrist as though he were God. | Когда фантазия Йоссариана истощилась, все возможности поиздеваться над письмами были исчерпаны, он начал атаковать фамилии и адреса на конвертах. Он отправлял в небытие дома и улицы и, словно господь бог, небрежным мановением руки стирал с лица земли целые столицы. |
| Catch-22 required that each censored letter bear the censoring officer's name. | Инструкция требовала, чтобы на каждом проверенном письме значилась фамилия цензора. |
| Most letters he didn't read at all. On those he didn't read at all he wrote his own name. | Большинство писем Йоссариан не читал вообще и спокойно подписывал их своей фамилией. |
| On those he did read he wrote, | А на тех, которые читал, выводил: |
| 'Washington Irving.' | "Вашингтон Ирвинг". |
| When that grew monotonous he wrote, | Когда ему и это надоело, он стал подписываться: |
| ' Irving Washington.' | "Ирвинг Вашингтон". |
| Censoring the envelopes had serious repercussions, produced a ripple of anxiety on some ethereal military echelon that floated a C.I.D. man back into the ward posing as a patient. | Его цензорские шалости на конвертах привели к серьезным последствиям. Некие высокопоставленные военные чины обеспокоенно наморщили лбы и решили послать в госпиталь сотрудника контрразведки. Под видом больного он вскоре появился в палате Йоссариана. |
| They all knew he was a C.I.D. man because he kept inquiring about an officer named Irving or Washington and because after his first day there he wouldn't censor letters. He found them too monotonous. | Но очень скоро здесь все раскусили, что перед ними контрразведчик, потому что он без конца выспрашивал, об офицере по имени не то Ирвинг Вашингтон, не то Вашингтон Ирвинг, а также потому, что уже на второй день он позволил себе бросить проверку почты, сочтя это занятие слишком утомительным. |
| It was a good ward this time, one of the best he and Dunbar had ever enjoyed. | На сей раз Йоссариан лежал в отличной палате, пожалуй, лучшей из всех, в которых ему с Данбэром приходилось когда-либо вкушать блаженство. |
| With them this time was the twenty-four-year-old fighter-pilot captain with the sparse golden mustache who had been shot into the Adriatic Sea in midwinter and not even caught cold. |