| I lied. |
Я наврал. |
| I made a deal with the doctors. |
Я вступил в сделку с докторами. |
| I promised that I would let them know when my Wisconsin shingles went away if they would promise not to do anything to cure them. |
Я им пообещал, что сообщу, когда пройдет мой висконсинский лишай, если они мне пообещают не пытаться его лечить. |
| I never told a lie before. |
А ведь прежде я никогда не лгал. |
| Isn't it wonderful?' |
Ну разве это все не чудесно? |
| The chaplain had sinned, and it was good. |
Капеллан согрешил, но из этого вышло не зло, а добро. |
| Common sense told him that telling lies and defecting from duty were sins. On the other hand, everyone knew that sin was evil, and that no good could come from evil. |
Общепринятая мораль подсказывала ему, что -врать и увиливать от своих обязанностей - это грех, а грех, как всем известно, есть зло. А зло не может породить никакого добра. |
| But he did feel good; he felt positively marvelous. |
И тем не менее капеллан чувствовал себя превосходно, точно он сотворил добро. |
| Consequently, it followed logically that telling lies and defecting from duty could not be sins. |
Следовательно, из этого логически вытекало, что лгать и увиливать от исполнения своих обязанностей - вовсе не грешно. |
| The chaplain had mastered, in a moment of divine intuition, the handy technique of protective rationalization, and he was exhilarated by his discovery. |
В минуту божественного просветления капеллан изобрел спасительную карманную философскую систему. Он был в восторге от своего открытия. |
| It was miraculous. |
Это была воистину чудесная система! |
| It was almost no trick at all, he saw, to turn vice into virtue and slander into truth, impotence into abstinence, arrogance into humility, plunder into philanthropy, thievery into honor, blasphemy into wisdom, brutality into patriotism, and sadism into justice. |
Он обнаружил, что даже без особой ловкости рук можно истолковать порок как добродетель, клевету как истину, импотенцию как воздержание, высокомерие как застенчивость, грабеж как филантропию, жульничество как честность, богохульство как мудрость, жестокость как патриотизм и садизм как справедливость. |
| Anybody could do it; it required no brains at all. It merely required no character. |
Пользоваться этой системой мог любой смертный, большого ума для этого не требовалось. |
| With effervescent agility the chaplain ran through the whole gamut of orthodox immoralities, while Nately sat up in bed with flushed elation, astounded by the mad gang of companions of which he found himself the nucleus. |
Таким образом, капеллан, бодро и весело расправился со всем набором поступков, безнравственных с общепринятой точки зрения. Между тем Нейтли сидел на кровати, порозовев от радостного возбуждения, пораженный тем, что оказался в окружении своих отчаянных дружков. |
| He was flattered and apprehensive, certain that some severe official would soon appear and throw the whole lot of them out like a pack of bums. |
Однако он боялся, как бы не стряслась беда: ему казалось, что сейчас обязательно появится какой-нибудь сердитый врач и вышвырнет их всех из госпиталя, как ораву лодырей. |
| No one bothered them. |
Однако никто их не беспокоил. |