Почему-то мозг подсказывал мне, что любую свободную минуту следует тратить на то, чтобы поспать, потому что потом такой возможности может и не представиться.
Поэтому я лег на узкую жесткую койку, привинченную к стене, чтобы в шторм не каталась по каюте, сшибая все на своем пути, и моментально отключился.
Проснулся я, по ощущениям, часа через три, может, три с четвертью. И проснулся не от того, что меня кто-то разбудил, а от того, что изменился шумовой фон. Что-то очевидно изменилось… Двигатель перестал работать, вот что изменилось! До этого момента он едва слышно ворчал где-то подо мной, словно желудок, переваривающий солярку и недовольный тем, что всю остальную команду кормят вкусной ароматной похлебкой, а теперь стих.
Значит, мы прибыли в порт.
Я сел на койке, спустил ноги, готовясь встать, и в этот момент дверь открылась и в каюту вошел адмирал. Без стука вошел — ну еще бы, это же его каюта.
— Макс. — он увидел, что я сижу на койке, и улыбнулся в бороду. — Прикорнул? Это правильно. Любую свободную минуту следует уделять сну, потому что хрен его знает, когда еще удастся вздремнуть.
Я посмотрел на него, не скрывая подозрительности во взгляде, ведь он буквально процитировал мои собственные мысли, с которыми я ложился спать.
Но адмирал то ли не заметил моего взгляда, то ли не придумал ему значения, то ли вовсе — проигнорировал. Он просто развернулся и бросил через плечо:
— Идем. Мы прибыли в порт, так что следующая остановка — академия морской стражи. Как мы и договаривались.
Я вышел из каюты следом за капитаном, прошел по надраенной палубе, потом — по металлическим грохочущим сходням, и оказался на причале. Вот уж что-что, а причал никаких возмущений в моей памяти не вызывал — ровный, бетонный язык, высунутый в море, на самом кончике которого расположился корабль. Впереди, где язык сливался с еще несколькими такими же, превращаясь в бетонный плац, располагалась ангары, склады, диспетчерская вышка с маяком на крыше, и еще какие-то постройки.
Но главное — не это. Главное — это то, что прямо на причале, буквально в десяти метрах от нас, стоял автомобиль. Такой же архаичный и древний, как и все остальное, но при этом — шикарный и вычурный. По одному лишь внешнему виду, по позолоте и зеркальному лаку кузова, было видно, что это не машина на каждый день, это практически пышная карета с двигателем.
— Залезай. — велел адмирал, и первым подошел к машине. — Поедем в академию.
— Вот это аттракцион будет, надо думать. — усмехнулся я, подходя к автомобилю тоже. — Все, кто это увидит, решат, что в академию привезли самого важного человека за всю историю ее существования. Или вообще всего человечества.
— Ну, полно тебе. — адмирал на мгновение обернулся и задиристо блеснул глазами. — Хотя как знать, как знать… А вдруг оно так и есть?
Он сам заливисто засмеялся своей шутке и сел в машину.
Глава 10
Я не ошибся в своих предположениях — внутри машина выглядела так же дорого-богато, как и снаружи, разве что материалы отличались. Если снаружи предсказуемо блестели хром и полированный в зеркало лак, то внутри царствовали кожа и дерево. Широкий задний диван, был выполнен из молочно-белой кожи, даже не представляю, какому животному она принадлежала при жизни. Элементы фурнитуры в основном были деревянными, полированными в такое же зеркало, что и краска снаружи, но кое-где в них встречались крошечные металлические инкрустации, настолько же тонкие, насколько искусные. Что они изображали, я понять не смог — видимо, это что-то из местной культуры, с которой мне еще предстоит познакомиться, но темы моря и его покорения угадывались даже при беглом взгляде. Волны, пена, восходящее солнце, вот это вот всё…
Под ногами вместо привычных резиновых ковриков (ишь, я помню, какие коврики для меня привычны!) лежали настоящие ковры. Шерстяные произведения искусства в микро-масштабе, рисунки на которых опять же изображали что-то морское, на фоне чего ярко выделялся один и тот же символ — деревянный штурвал, перекрытый скрещенными палашом и винтовкой. И палаш и винтовка старые, намного старее, чем-то, что я видел до этого и тем более — что держал в руках, а значит, этот герб (или логотип, как его правильно назвать?) существует без изменений уже очень давно.
Следом за фон Дракеном я уселся на заднее сиденье, принявшее меня в свои скрипучие, но мягкие, как перина из лебяжьего пуха, объятья, и только потянулся было к двери, но она уже закрывалась. Не сама, конечно, ее закрывал водитель, который сноровисто выпрыгнул со своего места, как только мы подошли. И закрывал он ее довольно тяжело, совсем не так, как нормальную дверь — по ходу дела, машина еще и бронирована сверх меры.