Аристократические же детишки наоборот — сразу же потянулись к еде, накладывая себе все, что приглянется, а некоторые при этом еще и носы умудрялись морщить, глядя на это изобилие! Ну охренеть теперь! Я, может, и не помню, чем и как питался в своей «прошлой» жизни, но совершенно точно могу сказать, что те рационы не стояли с этими не то что близко — даже далеко не стояли!
Поэтому, все обговорив с Агатовыми, я тоже первым делом потянулся к заранее нарезанному осетру, и специальными щипцами положил себе сначала кусок побольше, а потом привалил к нему целую гору запеченного картофеля. Добавил к этому несколько ложек какого-то салата с рыбой из ближайшей посудины, и налил себе стакан апельсинового, судя по запаху, сока из кувшина.
Вообще с напитками все было интересно. Я этого не ожидал, но на столе был даже алкоголь, хоть и ограничивался он вином. На каждый стол, за которым помещалось восемь человек, приходилось по две бутылки красного и две бутылки белого, причем уже заранее соблазнительно откупоренных, и кое-где стекло уже звенело о стекло, когда ароматное вино лилось в бокалы.
Антон Агатов тоже потянулся к бутылке с вином, откупорил ее, и хотел было налить в свой бокал, но я перехватил его руку и остановил.
— В чем дело? — безэмоционально спросил Антон. — Я что-то сделал не так?
— Пока еще нет. — ответил я, снова обводя взглядом зал. — Но, кажется, ты был близок к этому.
— Поясни? — Антон чуть склонил голову, и вместе с ней — и бутылку, ставя ее на стол.
— Я поняла, о чем он. — задумчиво произнесла Алина, тоже оглядывая зал. — Сам смотри.
Она сняла белыми красивыми зубами креветку с вилки и этой же вилкой потыкала в воздух:
— Раз, два, три, четыре, пять… И так далее. Что у них общего?
— Они все первокурсники. — моментально ответил Антон. — Ты указала на столы, за которым сидят первокурсники.
— Точно. — Алина кивнула. — Вино пьют только первокурсники. Те, кто учатся уже не первый год, к нему даже не притронулись. Почему?
— А это, детектив, правильный вопрос. — улыбнулся я. — Единственный ответ, который приходит на ум — они знают то, чего не знаем мы. Например, они знают, что это вино на самом деле крепче, чем кажется, и завтра, в первый день учебы, их будет мучить жестокое похмелье. На которое, уверен, руководству Академии будет совершенно наплевать, и всех болеющих будут гонять точно так же, как гоняют всех остальных.
— Это весьма вероятно. — Антон кивнул. — И очень в духе Академии. Впрочем, я бы все равно много не выпил, особенно если вино крепкое. Не люблю крепкие напитки.
Я не стал ему рассказывать про обманчиво-крепкие напитки, которые можно пить как воду и ничего не чувствовать до тех пор, пока не попытаешься встать и не выяснишь, что ноги тебя уже давным-давно не держат. Все равно не поверит скорее всего. Слишком логичный для этого. Все новое ему обязательно нужно попробовать на собственной шкуре, и это главное и, пожалуй, единственное условие для того чтобы это самое «новое» получило право на существование в его мире.
Антон поставил бутылку на стол, а я снова осмотрел зал, и наткнулся на взгляд Валентины. Она глядела на все происходящее в щелку между распашными дверями своей кухни, и, встретившись со мной взглядами, отчетливо кивнула, и показала мне вытянутый указательный палец — местный знак высшего одобрения, вроде нашего оттопыренного большого пальца, как я уже успел выяснить. У них тут вообще очень много было завязано на указательном пальце — явно сказывались местные условности в виде системы марина. Даже приветственный ритуал, когда вместо рукопожатия люди сцепляются указательными пальцами, чтобы их метки коснулись друг друга, явно имеет те же корни. И настолько это все тут уже стало нормой, что даже лишенные меток и системы в принципе люди, «планктон» на местном жаргоне, все равно переняли их и использовали наравне с «осистемленными».
— Спрут. — коротко позвала Алина, и я перевел на нее взгляд. Она внимательно смотрела на меня, будто пыталась одними лишь серо-голубыми глазами сообщить мне что-то, не прибегая при этом к другим, более прозаичным, способам передачи информации.
— Что? — спросил я, тем самым признавая, что, в отличие от нее и ее брата, пока еще не научился читать мысли.
— Передай осетра, пожалуйста. — нисколько не смутившись, попросила Алина.