Зато второе укрытие очень удачно находилось в самом удаленном от лампочки углу. Там и так была темень хоть глаз выколи, да еще и пирамида пресловутых бочонков, подпирающая потолок на манер диковинной колонны, пришлась очень кстати.
Недолго думая, я юркнул за эту пирамиду и присел, собираясь в компактный комок — пирамида пирамидой, но все же она недостаточно широка, чтобы стоять за ней в полный рост, обязательно заметят по торчащим слева и справа плечам. Поэтому я скомкался практически в позу эмбриона и начал считать про себя секунды.
На седьмой крышка люка снова отворилась, впуская внутрь свет и недовольные голоса:
— Вы испытываете мое терпение, Довлатов!
— Ну не мог же он просто испариться! — в голосе Довлатова уже слышались панические нотки, ему явно не хотелось получать дополнительных нарядов помимо тех, что он уже сегодня схлопотал. — Ну давайте спустимся! Ему больше некуда было деться!
Тут Довлатов был прав — деться мне действительно больше некуда.
Но одновременно он был и неправ тоже. Неправ, когда решил, что Крукс последует его предложению и спустится по жутко неудобной лестнице в жутко неуютный подвал.
— Нет, Довлатов, с меня хватит! — решительно заявил Крукс. — Я и отсюда прекрасно вижу, что никого там нет!
— Но он там! Дайте я спущусь! — паника в голосе Довлатова уже стала очевидной.
— Я сказал «нет»! — рявкнул лорд Крукс. — Вы и так потратили слишком много моего времени для того, чтобы я ждал еще! Мало того, что вы отвлекли меня от расчетов годовой сметы на питание всей Академии, мало того, что заставили потратить на вас почти пятнадцать минут времени, так вы еще и настаиваете на том, что все, что вы говорите — правда⁈ А я, значит, идиот, рад вам не верю на слово, не так ли⁈ Скажите, курсант Довлатов, по-вашему, я идиот⁈
— Что⁈ Нет, конечно! — чуть ли не взвизгнул Довлатов, который, кажется, уже пожалел о своем решении обратиться к лорду Круксу.
— А тогда скажите мне, курсант Довлатов, какого левиафана вы…
Дальше я уже не слышал — люк снова закрылся, отсекая свет и надежно глуша голоса. В общем-то, не очень-то и хотелось, я все равно примерно представлял себе, что скажет лорд Крукс проштрафившемуся курсанту. Насколько я успел понять, люди тут такие же, какими я их и помню, никаких отличий. И как себя ведут подобные вот штабные крысы, которые в жизни не поднимали ничего тяжелее пачки бумаги и не держали в пальцах ничего длиннее шариковой ручки — я тоже хорошо помнил. Не знаю откуда, но помнил.
И это все при условии, что лорд Крукс является хотя бы штабной крысой, а не каким-нибудь гражданским специалистом, например, бухгалтером. Не зря же он упоминал про смету, это как раз самая та работа для бухгалтеров. Да и то, что его единственного из всех, кого я пока что встречал, звали лордом, а не по воинскому званию, тоже намекало на подобный вариант.
А если вспомнить, что бухгалтеры страсть как любят надуваться от важности на своей, в общем-то, совершенно обычной работе, вспомнить, насколько они подвержены синдрому вахтера, и насколько падки даже на ту крошечную власть, которую думаю что имеют, сомнений вообще практически не остается.
Не очень правда понятно каким образом в тезис «лорд Крукс — бухгалтер Академии» вплетается тот факт, что он пытался противоречить адмиралу в вопросе исключения психопата Вилкриста, но это мелочи. В конце концов, вполне может оказаться, что лорд Крукс не бухгалтер в полном смысле, а какой-нибудь там «делопроизводитель», и бухгалтерия — лишь часть его деятельности и обязанностей… И тогда границы его власти, хоть и по большому счету мнимой, раздвигаются еще больше.
Все эти мысли я не спеша обдумывал, не выбираясь из своего укрытия. Торопиться мне было решительно некуда — такие как лорд Крукс любят растягивать выволочки подольше, чтобы как можно полнее донести до унижаемого степень его бесполезности и главное — степень своего недовольства унижаемым. Минимум минут на пять это точно растянется, прежде чем у лорда Крукса наконец закончится яд в защечных мешках, и он утвердит наказание для Довлатова, и разрешит ему идти. А то и все шесть, кто его знает, сколько яда припасено у этого типа.
Так что торопиться мне некуда. Даже вылезать из-за бочек — такая себе идея, потому что… Ну хрен знает, а вдруг ему зачем-то понадобится снова заглянуть в люк? А тут я такой красивый стою посреди подвала и упорно пытаюсь сделать вид, что меня нет, точно так же, как не было в первый раз.