Вот только осматривать было нечего. Вокруг люка все так же клубилась тьма, разве что теперь она больше напоминала густые предрассветные сумерки, нежели непроницаемые чернила. Я даже смутно угадывал очертания каких-то предметов в поле зрения, но все еще не мог определить, что они из себя представляют.
Но главное — я совершенно точно знал, что в помещении, в которое привел меня люк, никого нет. И это было понятно даже не по отсутствию света, или там, не знаю, по тишине, которую не нарушали ничьи разговоры, нет. Самое главное — это пыль. Пыль, которая посыпалась в люк, как только я его приподнял, плотным потоком, от которого захотелось кашлять. Пыль, которую даже самый последний неряха не позволил бы себе оставить в таком количестве.
Поэтому, уже не стесняясь и не скрываясь, я поднял до конца люк, придерживая его, чтобы он не грохнул об пол, поднимая новое облако пыли, от которой я уже не прокашляюсь, и вылез наружу. Глаза уже привыкли к полутьме, и я наконец разглядел окружение.
Я оказался в небольшом помещении, очень похожем на то, из которого попал в потайной тоннель, разве что это однозначно находилось на поверхности, а не под землей, и окно у меня за спиной, заколоченное досками, в щели между которым проникал неяркий свет — лучшее тому подтверждение. У помещения был один выход, а пол его был заставлен совершенно разными и вроде бы не стыкующимися с собой предметами — несколько столов, десяток стульев, один на другом, какие-то непонятные агрегаты из хитро изогнутых и переплетенных медных трубок, и главное — бочки. Не такие, как в Академии стояли, будто для пороха мелкие бочонки, нет — самые натуральные огромные бочки, в которые, если постараться, я смог бы залезть целиком. Правда, — я постучал по паре случайных, — все пустые. И никаких маркировок, или даже надписей — вообще неясно, для чего эти емкости нужны… Ну, или были нужны.
Оставляя в толстом слое пыли глубокие следы, я вышел из этого помещения, и попал в следующее. Размером оно было чуть больше, но это, по сути, было единственным отличием. Ну, может, еще стойка, напоминающая барную, делящая его пополам — тоже сойдет за отличие. Все остальное точно такое же — запустение, пыль и заколоченные окна, разлинованные редкими кривыми полосами света.
Это что, кабак, что ли? Или таверна, как оно правильно называется тут? Не удосужился выяснить, а теперь уже и поздно…
Впрочем, какая разница, как его назвать — главное, что это питейное заведение, хоть и уже в статусе бывшего. Даже не знаю, чего я ждал на другом конце тоннеля, но одно можно сказать точно — не этого. Я тут, понимаешь, воображаю себе оперативные окружения, снабжения по тоннелям, а эти тоннели, оказывается, чтобы втихую бегать за винищем втайне от старших! Ну или доставлять это самое винище в Академию!
Хотя, если подойти к вопросу с другой стороны, одно другому не мешает. Может, даже в этом есть какая-то толика гениальности — расположить выход из тоннеля в таком месте, на которое подумают вообще в самую последнюю очередь! Особенно если оно уже, — я провел пальцем по ближайшему подоконнику, прикидывая толщину слоя пыли, — несколько лет как закрыто.
Получается, я все же выбрался в город, как и предполагал. Жаль, что я одет в приметную форму курсанта морской стражи, а то сейчас вполне мог бы выбраться из этого кабака да побродить по Вентре хотя бы минут десять-пятнадцать, пока там лорд Крукс чешет языком, а потом вернуться все тем же тоннелем через кухню…
А, собственно…
Я еще раз оглядел помещение, хмыкнул, и вернулся на склад, с которого начал свое знакомство с заброшенным кабаком.
Семь, может, десять минут поиска, и мне улыбнулась удача. В запыленном сундуке, стоящем в самом углу, точно за аппаратом с миллионом медных трубок, нашлось несколько комплектов одинаковой одежды — темные бриджи до середины голени и белая рубашка с рукавом в три четверти. Не абы что, конечно, похоже на униформу каких-то официантов, но всяко менее приметно, чем форма курсанта, по которой меня вмиг опознают и не сегодня-завтра донесут непосредственному начальству. Поэтому, порывшись в комплектах разных размеров, я выбрал тот, что более или менее подходил мне, и быстро переоделся, спрятав форму обратно в сундук. В конце концов, я же не насовсем. Я же потом обратно переоденусь.
На том и решив, я вернулся в основной зал и подергал входную дверь, к которой вело три запыленных ступеньки. Дверь, конечно же, была закрыта, и самое плохое — закрыта снаружи, потому что внутри я никаких замков не увидел, сколько ни вглядывался.
Тогда я пошел вдоль стен и внезапно обнаружил еще одну, неприметную, покрашенную так, чтобы сливаться со стеной, дверь. Открыл ее — и попал на самую настоящую кухню! Почти такую же, как в Академии, разве что в три раза меньше… Ну и, конечно же, такую же заброшенную, как и все остальные помещения. Тут даже были, кажется, было больше, чем в прочих помещениях.