Брум не мог не влезть в спор и задал вопрос:
— Но чёрное бешенство не защищает от субстанции. Мутации делают человека сильнее и повышают иммунитет, но это лишь замедляет болезнь.
— Да, это так… — Касем посмотрел на свою руку со шрамами, откуда капал белый гной. — Но это самое перспективное направление. Данные мутации позволяют продлить борьбу с белой чумой на десять-двадцать лет, ничто более на даёт такой результат. По моим расчётам, мы могли бы модернизировать вирус бешенства, усилить мутации, убрать всякую деградацию нервных клеток и вырастить пару поколений мутантов прямо на поверхности. Благодаря отбору, мы бы смогли увеличить время жизни ещё на двадцать лет, а потом, может быть, получили бы полное избавление. Нужны были лишь добровольцы, смелость и терпение.
— Но тогда бы белая чума навсегда бы осталась на нашей планете? Она жила бы в наших телах?
Касем усмехнулся:
— Ты говоришь так же, как они. Всё веришь в изначальный план? Хочешь дождаться конца? Полного вымирания? Думаешь, что все споры белой чумы рано или поздно умрут? А если она сможет уснуть во льдах? Или научится жить в подземных источниках воды, в которых полно минералов, угля, нефти и других сложных химических веществ? Мы уже наблюдали, как эта проклятая зараза умеет видоизменяться и преподносить сюрпризы. Я более чем уверен, что белая чума найдёт ни один способ сохраниться. И когда эти наивные глупцы из Акрополиса выйдут обратно на поверхность, их ждёт катастрофа. Едва они начнут осваивать планету, как бактериальная субстанция снова начнёт их пожирать. В лучшем случае мы просто потеряем время и опять вернёмся в Акрополис.
— Оу, — засомневался Брум, — а это интересная мысль. Чутьё подсказывает, что всегда нужно делать запасные планы.
— Вот именно! Молодец, вижу ты действительно хороший Джон Доу. Я тоже думал, что будут сложные дебаты, но я смогу убедить хотя бы часть научного сообщества Акрополиса. Смогу хотя бы вызвать у них сомнения… А меня просто выкинули пинком под зад как угрозу обществу. Сама мысль о том, что можно выйти наружу, привела их в ярость.
— Я вижу вы добились больших успехов в своём направлении? Вы ведь успели представить им свои результаты? Неужели их это нисколько не впечатлило?
— Нисколько. Если тебе интересно, то могу поделиться самым сокровенным, что есть у учёного. Знаниями. У меня были добровольцы, которые умирали от неизлечимых болезней, они уже лежали подключёнными к системе жизнеобеспечения, и их жизнь превратилась в кошмар, многие из них думали об эвтаназии. Я предложил им попробовать специальную ослабленную версию вируса чёрного бешенства. Большинство из них нормально перенесло вакцину, их организм полностью поборол вирус. Тогда я вколол чуть более сильную версию, и так продолжал до тех пор, пока человеческий организм мог сопротивляться. Вскоре начались ограниченные мутации, которые практически не затронули головной мозг. Все исследования проводились под строгим карантином, мы свели риск к минимуму. Выжившие вернулись к нормальной жизни, они снова могли ходить, дышать и есть. Хотя их кожа стала неестественного цвета, но это мелочи по сравнению с тем, что было с ними до выздоровления.
— И что стало с вашими пациентами?
— Совет Акрополиса единогласно принял решение, что их надо изгнать в пустошь. Вместе со мной. Так как я их лечащий врач, то должен был нести за них ответственность. Они хотели устроить из этого дела показательную расправу, чтобы больше никто не думал о способах вернуться на поверхность без их ведома. Я кое-как добился разрешения на проведение последнего эксперимента над самим собой. И вот я стал тем, кем я есть сейчас. Мы нашли это поселение и попытались улучшить жизнь местных. Я остался, так как хотел продолжить исследования чёрного бешенства, а здесь как раз было полным-полно заражённых. А мои оставшиеся пациенты ушли дальше на север, где якобы были лучше условия жизни. Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы освоиться с новой ролью. Вирус дал мне новые силы и аппетит, я мог путешествовать на многие километры, искать припасы и не бояться заражённых. Вначале они воспринимают меня как добычу, но после первого укуса уже признают за своего.