— Но если правда на моей стороне?
Смотритель улыбнулся и повертел глазами. Он почесал подбородок, а потом ответил:
— Ну тогда мы вернёмся к торговле.
— Ха. Мы что, оказались в исходной точке?
— Можно и так сказать. Если хочешь, то мы можем дать тебе картриджи с лекарством, которое способно пробудить память. Это расставит все точки над i.
— Или убьёт меня. Спасибо не надо. Мне не нравится направление, в котором ушёл наш разговор, нам следует закругляться.
— Как скажешь. Тогда иди и попробуй разобраться с Аластором, а мы, — указал на мониторы, имея в виду смотрителей, — будем за тобой приглядывать.
— В случае успеха я бы хотел поговорить с Мартином Пэрришем.
— Как интересно. Это зачем?
— Думаю с ним будет проще договориться. Я смогу предложить ему вещи стратегического значения, которые его точно заинтересуют. Меня устроит и видеосвязь.
— Ну мы ещё об этом подумаем.
— И последнее. Есть ещё один бонус.
— Бонус?
— Важные данные, которые позволят победить Белую смерть, — достал копии металлических пластин, на которых были труды Касема, и протянул их смотрителю.
— Что это?
— Способ вернуть разум жертвам чёрного бешенства. Это позволит создать поколение мутантов, способных к размножению. Они смогут адаптироваться к Белой чуме и погодным условиям.
Смотритель стал издали смотреть на пластины, даже не собираясь брать их в руки. Весь его вид выражал сомнения, и Бруму пришлось продолжить:
— Это материалы доктора Касема Хазретлери, в конце концов он нашёл средство, для этого нужны какие-то препараты серии Ультра.
— Ну да, вижу, — процедил, разглядывая последние страницы. — Неинтересно.
— Что?
— Совершенно неинтересно.
— Вы хотя бы доложите об этом куда следует.
— Наши учёные когда-то рассматривали возможные варианты с этим вирусом, но всё вышло как-то неприемлемо. Если вкратце, то слишком дорого, — демонстративно махнул рукой и откинулся в кресло.
— Я настаиваю.
— Настаивают у нас только синоптики и только самогон, а другим не рекомендуется. Если хотите продолжать эту тему, то попробуйте с мистером Пэрришом, когда и если представится такая возможность, естественно. Понятно?
— Понятно.
Глава 18. Прелюдия перед адом
Артур Брум растворился в ночи, его терзали опасные мысли, и поэтому он не стал задерживаться на байкерской тусовке. Солдат, привыкший к паранойе, не мог отбросить угрозу того, что враг мог его обмануть. У него закрались сомнения, но он не знал, как их опровергнуть. Брум молча ехал по тёмной дороге и лишь изредка поглядывал на робота Санчо, сидевшего рядом. Бедный робот ничем не мог помочь своему хозяину, так как при любых раскладах он ничего не знал и был либо такой же марионеткой, либо таким же исполнителем. И вместе с тем Санчо был вынужден попробовать помочь, потому что это было заложено в его программе:
— Сэр, сегодня вы аномально молчаливы. Каково ваше психологическое состояние?
— Удивлённое.
— Требуются пояснения, сэр.
— Помнишь, ты попросил найти нормальное объяснение реальности, при котором приказы командования имеют смысл?
— Да, сэр.
— И мне его только что дали. Прямо на блюдечке с золотой каёмочкой.
— Но почему вы не радуетесь такому исходу?
— А что если я слепое орудие разрушения? Что если меня используют для уничтожения рода человеческого?
— Сэр, данная информация соотносится с неадекватным психологическим профилем, который приближается к состоянию безумия.
— Так оно и есть, Санчо, в этом весь смысл. Ты никогда не думал, что тебя обманули? Ты был создан для того, чтобы помогать людям, верно?
— Да, сэр.
— А что если теперь мы выполняем прямо противоположные приказы? Что если в меня заложили установку убить Николь Хорн и уничтожить изгнанных? Что если ты тоже часть этого заговора?
— Сэр, я настоятельно рекомендую обратиться вам за помощью к представителю командования.
— Отличная идея, я так и сделаю. Давай расскажем ей про всё, что случилось с нами за последние дни.
Брум не любил разговоры с начальством, потому что это всегда была нечестная игра, когда один мог приказать другому заткнуться. Но в этот раз он не мог терпеть, ему казалось, что его могли обвести вокруг пальца, и тогда его воспоминания могли вообще оказаться ложными. Он думал, что убежал и забыл правду, потому что она страшная, а всё могло быть ещё хуже — он хотел всё забыть, потому что ему дали такую установку.