Эймон обратил на нее свой бесстрастный взгляд и произнес:
— Это место было его радостью и гордостью. Должно было произойти нечто из ряда вон выходящее, чтобы он так забросил дела.
— Значит, два сердечных приступа — это событие ординарное?
Его глаза сузились, но он промолчал.
В глубине души Колин знала, что защищает больше не Деклана, а себя. Ведь это ее вина в том, что Эймон видит этот упадок. Она решила сменить тему:
— Ты надолго?
— Зависит от обстоятельств.
— Но хотя бы на ночь останешься?
— Хотя бы на ночь останусь.
— Как и прежде, слова из тебя нужно клещами тащить, — не удержалась она от улыбки. Ее голубые глаза потеплели.
За свою откровенность она была вознаграждена заразительным мужским смехом.
— А я-то думал, что это из тебя слова нужно было клещами тащить.
— Уже нет.
— Я заметил.
Когда Эймон смотрел на нее, его глаза поблескивали. Ее сердце мгновенно затрепетало. Ну нет, она не позволит своим глупым девичьим мечтам вернуться! У нее и без него проблем хватает.
За окном раздался цокот копыт по вымощенной булыжником дорожке. Эймон оттолкнулся от шкафа, подошел к окну и выглянул во двор.
Солнечные лучи осветили его фигуру. Помимо своей воли Колин подошла и остановилась за его спиной.
Мимо окна прошли две лошади. Колин проводила их профессиональным взглядом, любуясь их грацией, отмечая плавный шаг и чистоту линий. Коннозаводческая ферма «Инисфри Стад», может, переживает не лучшие времена, но это не относится к лошадям топ-класса. Ее единственная гордость.
— Тебе по-прежнему неприятно их видеть?
Его ресницы дрогнули. Не повернув головы, он ответил:
— Скажем, желание бежать вниз и угостить их чем-нибудь у меня вряд ли возникнет.
Колин вдруг почувствовала исходящий от него мужской магнетизм. Так близко к нему она стояла впервые за столько лет. Привыкшая к запаху лошади, она ясно ощутила его мускусный, горьковато-сладкий аромат, словно попробовала его на вкус.
— Самое большое разочарование отца.
Его слова застигли ее врасплох, и несколько секунд она стояла, чуть приоткрыв рот от удивления, затем сказала:
— Не глупи, Эймон. Какое же ты разочарование? Если тебе не нравятся лошади, тут уж ничего не поделаешь.
— Но я должен их любить. Мое воспитание, наследственность — все за то, чтобы я любил лошадей, но...
— Не каждый сходит с ума по лошадям, как...
— Как ты?
Колин улыбнулась.
— Я хотела сказать, как твой отец. Но я тоже. Я не могу представить свою жизнь без них.
— Отец не понимал меня. Поэтому тебе также не понять.
Колин смешалась.
Она-то здесь при чем?
Эймон обернулся, и она не успела отодвинуться. Его рука скользнула по ее животу. Он нахмурился и посмотрел вниз. Затем его голова резко дернулась вверх. В его широко раскрытых глазах она прочла изумление.
— Все в порядке, — она печально улыбнулась. — Это не твоя вина. Я все еще привыкаю, что занимаю немного больше места, чем обычно.
— Я не знал.
Она вдруг смутилась собственным положением. Вообще-то раньше она мечтала об этом, но только если бы Эймон был тому причиной. А теперь она стояла под его изучающим взглядом. Кровь теплой волной прильнула к ее щекам.
— Откуда тебе было знать? Объявлений в газету я не давала. Тем более в монгольскую или где ты там был.
— В Перу.
— Перу, значит, Перу. — Она положила руку на поясницу и отступила на шаг к столу.
— Не знал, что ты замужем.
— Женщине не обязательно быть замужем, чтобы оказаться в таком положении. Раздел «Физиология человека» учебника по биологии может это подтвердить. Если хочешь, могу дать почитать.
Эймон проигнорировал ее сарказм.
— Значит, ты не замужем, — словно она только что сказала обратное, повторил он.
— Нет. — Она опустилась на стул, который протестующе скрипнул под ее весом.
— Значит, обручена?
Она помахала руками у лица.
— Колец, как ты видишь, нет. Выводы делай сам.
— Тогда скоро состоится? — уточнил он.
Колин сделала аккуратную стопочку бумаг, положила их в папку и, не скрывая, что ее позабавило его предположение, сказала:
— Нет. С отцом ребенка у меня ничего не вышло, хотя я старалась. Поэтому сейчас нас только двое. — Она посмотрела на него. — Признаться, не ожидала, что ты так старомоден.
— В том, что у ребенка должно быть два родителя, — да.
— В моем случае у него буду только я.
Эймон смотрел на нее и молчал бесконечно долго. Затем, словно не сумев справиться со своим любопытством, поинтересовался: