А те ему:
— Так голову следом несут. Может, получится обратно пришить? — И он опять захохотал, от чего Менделееву стало совсем не по себе. — Вот без головы точно жить не получится, а без руки или ноги — ничего, можно приспособиться.
Потом он спохватился, выбросил погасшую папиросу и предложил:
— Если вам Николай Иванович крайне нужен, могу похлопотать. Я чуть раньше него вышел, а вскорости и он освободится. Скажу, мол, ждут его. Как представить? Откуда будете?
— Из Петербурга, — не задумываюсь ответил Дмитрий, — специально к нему приехал.
Молодой врач уважительно посмотрел на него и проронил:
— Ну, коль из самого Петербурга, знать, хорошо припекло. Ждите в коридоре…
— Вопрос жизни и смерти, — подтвердил Дмитрий.
И точно. Пирогов скоро вышел из операционной и обратился к одиноко стоящему у окна Менделееву.
— Вы, что ли, сударь, из столицы пожаловали?
Тот покорно кивнул, не зная, с чего начать. А Пирогов тем временем проницательно оглядывал его, словно ощупывал невидимыми щупальцами, ища причину, что привела к нему молодого человека.
— Вроде все на месте, — пошутил он, — я уже привык, что лишь покалеченных ко мне везут. Вы первый без явных повреждений, кого принимать пришлось. Хорошо, пойдемте ко мне в кабинет.
Они зашли в небольшую комнатку, где на столах стояли банки с какими-то жидкостями и лежали груды хирургических инструментов, включая плотницкое долото, молоток и даже садовую пилу. Рядом возвышалась стопка исписанных корявым почерком бумаг, а в углу стояли мешки с каким-то белым сыпучим порошком. Менделеев в недоумении разглядывал весь этот непонятный ему скарб, а Пирогов поторопил его:
— Извините, у меня мало времени, операции еще не закончены, боюсь, до темноты не управимся. Говорите, что вас беспокоит.
Дмитрий достал из кармана потрепанное письмо от столичного врача и протянул Пирогову. Тот глянул на подпись, наморщил широкий лоб и с издевкой произнес:
— Не может быть! Неужели сам Николай Федорович в коем-то веке соизволили вспомнить о моей скромной персоне и без колебаний направил вас ко мне? Отказываюсь верить. Видать, действительно, сударь, случай с вашей болезнью из ряда вон, коль этак дело повернулось. Давайте рассказывайте что и как, послушаю.
Менделеев сбивчиво изложил, что его беспокоит и как проистекает болезнь, распознать которую врачи не в силах.
— Понимаете, — пояснил он, — вдруг ни с того ни с сего начинается кашель и так же внезапно заканчивается. Иногда отхаркивается даже кровь. Боюсь, не чахотка ли это? В нашей семье было несколько таких случаев.
— И все они, как понимаю, заканчивались печально? — прервал его Пирогов.
— Именно так. Чего и опасаюсь…
— Понимаю, понимаю, — не сводя с него внимательных глаз, кивнул доктор. — Снимайте рубашку, послушаю вас.
Он вынул из стола специальную деревянную трубочку и приставил один ее конец к груди пациента, а другой к своему уху и велел глубоко дышать. Потом проделал то же самое со спины. Пощупал пульс, покрутил головой, потребовал показать язык, оттянул веки глаз и задумчиво произнес:
— Ничего не понимаю. На мой взгляд, вы совершенно здоровы, но отчего тогда берется кашель? Что такое случается? Давайте-ка вспоминайте: когда это произошло в первый раз с вами.
Дмитрий чуть подумал и ответил:
— Кажется, уже в Петербурге во время учебы. Мы с друзьями были в опере. Слушали итальянскую певицу. Шикарное исполнение. Редкое сопрано. Мы все в восторге. Заскочили с мест, аплодируем, кричим «бис». И вдруг чувствую во рту солоноватый привкус, приложил платок к губам, глянул, а на нем кровь.
— И всё? Больше такого не случалось?
— Как же, было еще. Как раз во время экзаменов. Пожаловался нашему доктору, определили в палату. Лечили, но улучшения никакого. Наоборот, слабость непонятная.
— Пропустили экзамен? — живо поинтересовался Пирогов.
— Отчего же? Ходил и сдал. И обратно в палату.
— Вот теперь понятно, — улыбнулся врач, — можете за свое здоровье особо не переживать. Но… — сделал он продолжительную паузу, — режим и еще раз режим: побольше гулять, хорошо питаться и по возможности путешествовать. Вы, дорогой мой, поверьте мне, всех нас переживете.
Менделеев с удивлением смотрел на него, не зная, что сказать. Показалось, доктор шутит или что-то скрывает от него и пытается успокоить. Он спросил:
— Так что же у меня было? В чем причина?