Глава десятая
В один из вечеров в кабинете на квартире Менделеева собралось около десяти университетских преподавателей, пожелавших дать бой столичным спиритам. Им подали, как и было обещано, чай и баранки. Вначале разговоры шли на отвлеченные темы о предстоящих испытаниях студентов, о болезни некоторых профессоров, но когда появились приглашенные в качестве оппонентов Аксаков, Бутлеров и Вагнер, то Менделеев на правах хозяина постучал ложечкой по стакану и громко объявил:
— Господа, прошу внимания, поскольку большинство из приглашенных в сборе, считаю возможным приступить к нашему первому заседанию. Надеюсь, никто не будет возражать, что первым предоставим слово тем, кто разделяет основы учения так называемого спиритизма, и они нам поведают, какие именно из явлений уважаемая комиссия смогла бы исследовать. Для этого некоторым из нас необходимо будет присутствовать на нескольких сеансах и зафиксировать происходящее. Есть ли иные мнения?
Иных мнений не прозвучало, потому слово предоставили Александру Николаевичу Аксакову. Он откашлялся и начал несколько пафосно, чем тут же вызвал улыбки собравшихся.
— Спасибо, что столь заслуженные и ученые люди нашли время, чтоб выслушать наши доводы и принять участие в изучении таинственных явлений, которые уже заявили о себе во всем мире. Я имею в виду не только Европу, но и американский континент. Как мне известно, все научные явления пока что приходят к нам именно из-за границы и далеко не всегда находят здесь понимание и применение…
— Не потрудитесь ли уточнить, — вставил слово один из присутствующих, — если вы имеете в виду, к примеру, паровой двигатель, то у нас он был изобретен едва ли не раньше, но из-за косности и непонимания наших промышленников…
— Прошу дать мне договорить, — отмахнулся Аксаков, — не буду вдаваться в подробности, но почему-то для продолжения образования выпускники наших университетов едут как раз в Европу, а не в какой-нибудь Китай или Африку. Мне бы хотелось найти у вас взаимопонимание и поддержку в наших открытиях…
— Это вряд ли, — тихо обронил кто-то, но Аксаков, не желая вступать в полемику, продолжил:
— Итак, против явления спиритизма не выступает даже наша святая церковь, а уж кому, как не ей, стоять на страже всяческих лжеучений…
— В вопросе, что Земля круглая, кажется, наша церковь до сих пор остается в неведении, — ехидно прокомментировал другой человек.
— Мы сейчас говорим совершенно о другом предмете, с решением вопроса о котором мы к вам пришли, — не поддался на уход от темы разговора Аксаков. — Сотни, если не тысячи, людей присутствовали на самых разных сеансах, где опытные медиумы заставляли силой своей мысли вращаться столы, появляться непонятным существам, которые производили те или иные действия, а потом таинственным образом исчезали. Я уж не говорю о душах умерших, что дают исчерпывающие ответы на задаваемые им вопросы. Узнав о созданной вами комиссии, по моей просьбе на днях в Петербург приедут известные медиумы: два брата Петти; дала свое согласие на посещение нашей столицы госпожа Клайер, имеющая рекомендации от самых почтенных семейств Европы. Так что мы готовы к сотрудничеству, — закончил он, гордо обвел взглядом лица критически воспринявших его слова профессоров.
— Не знаю, насколько в данном случае возможно сотрудничество, мы, надеюсь, в ваших сеансах никакого участия принимать не станем, — не вставая со своего места, обронил реплику Менделеев. — Я уже побывал на одном из них и едва не лишился своих часов. На что окружающие отреагировали смешками и репликами:
— Да, часы и кошелек лучше дома оставлять…
— Часы — ладно, а вдруг эти медиумы нас в транс введут и выставят тем самым в неприглядном свете? Как тогда быть… — поддержал его другой профессор.
— Господа, господа. — Хозяин дома вновь постучал ложечкой по стакану. — Давайте по сути заявленной темы разговоры вести, а кто шутить изволит, то оставьте на потом. Мне бы хотелось знать, какие именно явления мы намерены исследовать? То, что господин Аксаков нам изложил в своем коротком выступлении, я бы сказал, довольно туманно и не совсем понятно. Может быть, вы, Александр Михайлович, — обратился он к Бутлерову, который до сих пор не сказал ни слова, — предложите нам, так сказать, систему, по которой нам, членам комиссии, следует вести свои наблюдения? А то из слов уважаемого господина Аксакова не совсем ясно, что именно мы должны будем оценить, а потом сделать соответствующие выводы.