Когда они прибыли на место, то он заглянул в дворницкую и спросил у полусонного татарина, где нынче собралось много людей. Тот, не думая ни о чем плохом, указал номер квартиры и этаж. Граф поднялся наверх, позвонил, а когда ему открыли, то оттолкнул дворецкого и прошел в глубь квартиры, наконец нашел, где все еще сидели спириты, которые, увидев его, прекратили сеанс, и громко спросил:
— Кто сегодня вызывал дух дочери графини?
Все, как один, указали на Джозефа Бредифа. Тогда он извлек из-за пояса пистолет и произвел несколько выстрелов. Но кто-то успел задуть свечу, а напуганный грозным видом явившегося полковника медиум успел нырнуть под стол, и все пули прошли мимо него, после чего пистолет дал осечку, на полковника набросилось несколько человек, его скрутили и вызвали полицию. Те увезли стрелка в участок, а осмотревший его доктор констатировал расстройство рассудка и велел поместить несчастного в психиатрическую лечебницу, где тот остался надолго.
На следующий день Аксакова разыскал несостоявшийся жених почившей девушки капитан Антон Репетов, видимо, заранее разузнавший, кто истинный организатор спиритических сеансов. Разгневанный капитан публично оскорбил не на шутку оробевшего Аксакова, назвал того подлецом и шарлатаном, закончив свой короткий монолог громкой пощечиной. После чего кинул на стол свою визитку, заявив, что он отныне всегда к его услугам. Но оскорбленный покровитель спиритов принять вызов не захотел и на другой день укатил на лечение в Швейцарию, о чем тут же сообщили столичные газеты, раздувшие скандал едва ли не до вселенских масштабов.
…Утром Менделеев за завтраком наткнулся на эту статью и, указывая на нее жене, проговорил со вздохом:
— Вот скажи, кто прав после этого: твой муж, что пытался бороться с этой заразой, или известный писатель, желавший разобраться, что за силы оказывают влияние на таинственные явления? Слаб человек, порочен, все желает узнать, не прилагая к тому никаких усилий. А результат каков? Трагедия! А у него во всем черти виноваты… Мог бы предвидеть, коль его таким пророком все считают, чем все закончится…
— О ком ты, Митенька? — просила Феозва.
— Да об одном пророке, который в науке решил усомниться. Достоевским его зовут. Помнишь, ты его на выставке в Лондоне видела и мне потом рассказывала?
— А то как же. Он, бедненький, говорят, до сих пор в себя не пришел после каторги, какая-то тяжкая болезнь его мучит, зато вот стал теперь известным человеком. Кто бы мог раньше такое подумать, чтоб каторжник — и такие романы сочинял…
— Видать, одной каторги ему мало было, коль ничему она его не научила, — с горькой усмешкой закончил разговор Менделеев, поднимаясь из-за стола и целуя жену в щеку.
Часть шестая
ПРИЗРАК ЛЮБВИ
Полюбил богатый — бедную,
Полюбил учёный — глупую,
Полюбил румяный — бледную,
Полюбил хороший — вредную:
Золотой — полушку медную.
Глава первая
…Шел второй десяток лет совместного проживания Дмитрия и Феозвы. Он уже использовал, казалось бы, все известные ему способы, пытаясь уклоняться от необходимости встреч с супругой, чтоб лишний раз избежать ссор и размолвок. Лучшим и самым надежным являлось сокрытие в Боблово, где у него всегда находились неотложные дела. Туда к нему частенько съезжались сестры с детьми, а некоторые уже и с внуками, учитывая, что Дмитрий был самый младший в семье.
Со временем он понемногу всех родственников одарил свободной землей своего поместья, и оставался лишь брат Павел, прочно осевший в Тамбове. Но и он регулярно наезжал в Боблово проведать родных.
Ольга и Иван к тому времени скончались, Екатерина овдовела и окончательно перебралась вместе с дочерью Надеждой в Петербург, где та поступила в Академию живописи, унаследовав материнскую страсть к рисованию. Позже к ним присоединилась самая младшая из сестер — Мария Ивановна Попова — перебравшаяся в Боблово вместе с мужем, вышедшим в отставку, и своим многочисленным семейством.
Если обычно все лето они жили в деревне, то на зиму Дмитрий Иванович должен был возвратиться в столицу для чтения лекций. И как-то во время одного из таких переездов Феозва, измученная бесконечными мужниными нареканиями, восстала и отказалась возвратиться в город, оставив при себе дочь Ольгу. Дмитрий Иванович скорее обрадовался, чем огорчился ее решению, тем более о разводе пока что речь не шла. Но на душе у него все одно было как-то нехорошо, поскольку понимал, рано или поздно, но их разрыв обернется для него да для детей тоже бедой.