— Никак нет. Шар вполне выдерживает двух пассажиров и дело не только в его размерах. Вся причина в осадках, что выпали ночью. Он отсырел и потому…
— Это мне понятно, можете не продолжать, не дослушал его Менделеев, — лучше скажите, как быть. Я не могу сорвать запланированные заранее наблюдения. Что вы можете предложить?
Пилот слегка помялся и, как бы нехотя, ответил:
— Не знаю, что и сказать… Даже если убрать весь балласт, то на высоту в четыре версты шар нас с вами вряд ли поднимет…
— А вы куда смотрели? — со все возрастающим вновь раздражением спросил его Менделеев. — Наверняка можно было временный навес соорудить от дождя. И потом, разве вы не могли заранее известить меня, что шар не пригоден для подъёма двух человек?!
— А чего я мог? Мне сказали с вами лететь, вот я и приехал…
— Разгильдяйство! Виноватого, как всегда, не найти, а мне потом оправдываться перед Академией наук, почему ожидаемый полет не состоялся. Что прикажете им сказать? Ну, посоветуйте мне, а я так господам академикам и передам…
— Да я не знаю, че бачить, — с сильным украинским акцентом отвечал тот, — могу и один подняться, а потом вам все рассказать…
— Что рассказать?! — вкрадчиво переспросил его Менделеев, и его густые брови взметнулись вверх, что не предвещало для знавших его людей ничего хорошего.
— А что увижу, обо всем и расскажу без утайки.
— Нет, вы только послушайте его: он, значит, слетает, а потом мне всё… Нет, вы слышали? Всё!!! Расскажет! Курам на смех! А я потом в своем выступлении перед уважаемыми господами академиками сошлюсь, что такой-то, как вас там…
— Поручик Александр Кованько, — с готовностью сообщил тот.
— Вот-вот, господин Кованько поднялся высоко-превысоко, а что он там увидал, то и нам рассказал, — захохотал Менделеев, и стоявшие рядом студенты поддержали его, радуясь, что их учитель наконец-то сменил гнев на милость наверняка найдет какой-то выход из сложившейся ситуации.
Меж тем тучи все плотнее укутывали небо, но краешек солнца еще виднелся, и лучи его мягко освещали собравшихся. Но, судя по всему, вскоре тучи должны были совсем закрыть солнце, и тогда… Тогда никаким наблюдениям не бывать! И это более всего обеспокоило всех. Один из его студентов и вовсе предрек возможный крах задуманного:
— Как бы, Дмитрий Иванович, дождик не начался, тогда шар намокнет и точно полет придется отложить. Поэтому и надо начать подъем прямо сейчас, чтоб пробиться через тучи, а так, дай бог, дождь будет вам не страшен. Он же из туч льется, а вы повыше их будете. Да и время поджимает. — Менделеев вынул часы, открыл крышку и чуть не закричал:
— Так ведь уже через двадцать минут должно начаться затмение! Нужно срочно начинать подъем.
— Так я полетел? — спросил его Кованько и полез в корзину.
— Куда, каналья?! — Менделеев схватил пилота за шиворот и стащил его на землю под общий смех толпы зрителей. Затем он погрузил привезенную с собой корзинку с приборами и сам залез внутрь. Стоящие рядом удивленно ахнули, — Лучше скажите, как управлять шаром, — обратился он к замершему в растерянности Ковалько. — Мне приходилось в Париже совершать полет, но там со мной был инструктор. Есть ли существенная разница в управлении?
— Да в общем то никакой, — ответил тот и кинулся давать разъяснения ученому, которые он терпеливо выслушал, и велел отвязывать корзину
Тут неожиданно налетел порыв ветра, и шар потащило в сторону пруда, рискуя намочить его и окончательно сделать полет невозможным.
— Рубите канаты! — словно капитан тонущего судна, гаркнул Менделеев.
В ответ раздались возгласы из толпы и его студентов:
— Дмитрий Иванович, куда вы один?
— Вы же ни разу не управляли воздушным шаром!
— Разобьетесь!
— Вы рискуете жизнью! Подумайте…
Но он лишь помахал им рукой, другой держась за толстую веревку, на которой крепилась подвешенная к шару корзина и, перекрывая шум ветра, ответил:
— Некогда мне думать, рубите канаты, а то, боюсь, не успею ко времени. Ну, братцы, не поминайте лихом!
Солдаты ловко обрубили удерживающие воздушную гондолу канаты, и оранжевый грушевидной формы летательный аппарат под порывами ветра тут же понесло в сторону пруда. Солдаты ухватились за концы веревок, дождались, пока ветер чуть ослабнет, и отпустили концы веревок, облепившие причудливой бахромой сплетенную из ивовых прутьев корзину, и шар уверенно взмыл вверх.
Изумленная толпа зрителей, раскрыв рты и задрав кверху головы, наблюдала, как воздушный шар уменьшается в размерах и наконец стал почти совсем неразличимым, полностью войдя в облачные слои атмосферы.