— А меня? — невольно спросил он и замер, ожидая ответа.
— Про вас ничего не скажу… Как это — полюбить чужого мужчину? Неужели такое бывает?
— А как же! Еще как бывает, — засмеялся он. — Я вот почему-то уверен, когда вы меня получше узнаете, то обязательно полюбите. Вот я уже влюбился в вас по уши.
— Почему это «по уши»? — удивилась Соня.
— Не знаю, но так обычно говорят.
— Странно, — повторила она, — «по уши»…
— Так полюбите или нет? — не унимался Дмитрий.
— Может быть. Нужно у папеньки спросить: прилично ли девушке любить чужого мужчину
— Да что вам папенька?! — вспылил молодой человек. — Он вам про мужчин вряд ли что ответит, скорее маменьку свою спросите.
— Нет, она со мной об этом говорить не станет.
— Не пойму я вас никак, — проворчал он, — как можно говорить с папенькой о любви… Впрочем, пора нам возвращаться домой.
Так они гуляли несколько раз, и всегда, едва Дмитрий заводил разговор о любви, Соня терялась, отвечала сбивчиво, а он тут же заводился и боялся, как бы не наговорить ей колкостей и не восстановить тем самым против себя. Поэтому их прогулки с каждым разом становились все короче, а потом Соня, ссылаясь на нездоровье, совсем не выходила к нему.
Правда, когда он купил билеты в театр и отправил к ней с посыльным, она не спала всю ночь, переживала, как всё пройдет. И в театре в самом деле расплакалась в конце второго акта, и он был вынужден уйти со спектакля, чтоб отвести девушку домой, где она продолжала лить слезы, запершись в своей комнате и никого туда не пуская.
А летом вся семья Каш отправилась на дачу в Финляндию. И Дмитрий несколько раз наезжал к ним туда. Там он и попросил у Марка Ефимовича руки его дочери. А тот, предвидя это, неоднократно требовал от Сони дать свое согласие на брак, уверяя ее, что Дмитрий Иванович будет любящим и верным мужем.
Потому, когда он позвал ее и сообщил о предложении Менделеева, она лишь сдержанно кивнула в ответ и тут же убежала к себе.
— Будем готовиться к свадьбе, — решил отец, а Дмитрий тем временем открыл бутылку шампанского, наполнил бокалы и провозгласил тост:
— Чтоб всё случилось так, как задумано.
Когда семейство Каш вернулось в Петербург, Дмитрий уже договорился с одним священником о венчании в храме. Трудность состояла в том, что он исповедовал православие, а Соня, как и родители, считала себя лютеранкой. И далеко не в каждом храме совершался подобный обряд. Одним словом, трудности возникали на ровном месте, но он словно не замечал их и ждал, когда же сможет остаться с Соней наедине и заключить ее в свои объятья. При этом он ждал, что рано или поздно она спросит его о прежних увлечениях, и не знал, сможет ли рассказать обо всех невинных шалостях, опасаясь, как она это воспримет.
В назначенный день с кучей подарков в заказном экипаже Дмитрий подъехал к дому родителей невесты. Но никто его не встретил, не выказал радости, не обнял. Когда он вошел в ставшую для него привычной гостиную, родители, тот и другой, в смущении отводили от него взгляд и повели разговор, он даже не запомнил, о чем, но отнюдь не о предстоящей церемонии.
— А где же моя невеста? — шутливо поинтересовался он, еще не осознав до конца необычность происходящего.
— Сейчас, сейчас, — поспешил успокоить его Марк Ефимович и громко позвал:
— Сонечка, дорогая, спустись к нам. — Но девушка словно не слышала его, и отец крикнул еще раз, потом, нервно потирая руки, поднялся по лестнице, постучал в дверь к дочери. Молчание. Наконец дверь открылась, и он вошел внутрь.
Дмитрий ничего не понимал. «Может, она неожиданно заболела? Тогда следует вызвать врача?» — думал он про себя.
Не выдержав долгого ожидания, он было рванулся к лестнице, но тут как раз из комнаты дочери, вышел обратно отец невесты и начал медленно спускаться вниз.
— Что происходит? — слегка заикаясь от волнения, спросил его Дмитрий.
— Прошу меня извинить, но… Соня не желает выходить за вас замуж. Так она мне объяснила свой поступок. Извините нас…
— Ну почему? Ведь всё было решено!
— Она передумала. Я вас о том предупреждал. Она же совсем еще девочка, рано ей становиться чьей-то женой. — И он вновь извинился.
— Какой позор, — только и смог произнести Дмитрий и пошел прочь, ни с кем не простившись.
…Три дня он не выходил из своей комнаты, украшенной по случаю подготовки к свадьбе цветами, куда готовился привести невесту. Много курил и пил только воду. Не желал ни с кем встречаться. Но потом, набравшись сил, все же отправился в дом Кашей, чтоб проститься с ними накануне своего отъезда в Германию.