— Когда я пробую чай, заваренный в Англии, невольно сравниваю нас с местными жителями и нахожу меж нами много общего, — задумчиво произнес он,
Феозва, наоборот, абсолютно равнодушная к этому напитку, предпочитала молоко.
— Ты так и не сказала мне, кого тут встретила? — напомнил он. — Рассказывай сразу, а то, как всегда, опять забудешь,
Феозва, сделав паузу, видно, испытывая обиду за непризнание мужем значимости английской королевы, неохотно выдавила:
— Я встретила самого Достоевского. — И добавила: — Он был не один, а с двумя дамами, его почитательницами.
— Это какой же Достоевский? — переспросил он.
— Тот самый, писатель. Неужели ты о нем не слышал?
— Еще как слышал! Моя сестра Екатерина даже состоит с ним в переписке. Знаю, что в Тобольской пересыльной тюрьме он побывал где-то через год после нашего отъезда. И что с того? Вот тебе какое дело до него?
— Как же. Он столько всего перенес, страдал, ходил в кандалах. И вот после каторги вернулся назад и вновь пишет, его читают и многие восхищаются.
— А то, что мы с тобой родились и росли в Сибири, это ничего? Почему за нами не ходят толпы поклонников? А кандалы, кстати говоря, носят на себе тысячи ссыльных, но что-то ни от кого не слышал возмущений по этому поводу. А тут, видите ли, «сам Достоевский»!
— Митя, ты несправедлив…
— И никогда им не буду, — не дал он ей договорить, — у нас сотни таких Достоевских и каждый что-нибудь пишет. Нет, почему-то лишь он один пишет хорошо и достоин сострадания, а о других — молчок. Где же тут справедливость? Скажи мне, пожалуйста…
— Неужели ты не читал его последний роман, написанный после возвращения в столицу?
— Это «Униженные и оскорбленные»? И что в нем такого необыкновенного? У нищего умирает собака, а затем и он следом за ней. И что с этого? — вновь повторил он ту же самую фразу. — Что с того? Выжимание слезы у таких вот слезливых читательниц вроде тебя. Низко, душа моя, пользоваться человеческими слабостями и тем самым заручится такими вот почитательницами. Нет, далеко ему до того же Гончарова, не говорю уже о Тургеневе. Вот Гоголь ни у кого задаром слез не выдавливал, а читаешь «Тараса Бульбу» — и слезы сами бегут. Он героических людей описывал, на которых и нам походить не грех. А твой Достоевский несчастный человек и пользуется званием каторжника, как иной полицейский пристав козыряет своим положением, когда на рынке бесплатно берет у торговок продукты.
— Дима, Дима, что ты такое говоришь? — Феозва едва не поперхнулась откушенным бутербродом и закашлялась, принялась стучать себя в грудь, с ужасом глядя на мужа.
— Видишь, стоило тебе вспомнить этого Достоевского, так чуть не померла. — Он шутливо шлепнул ее по спине своей увесистой ладонью, и кашель тут же прекратился: — Перекусили, и хорошо, пойдем дальше смотреть. Мне после этого еще и за отчет садиться надо…
Глава восьмая
Ближе к вечеру Менделеев, в полной мере насладившись большей частью представленных на выставке экспонатов, погруженный в собственные размышления, обнаружил супругу сидящей в полном одиночестве на лавочке возле одного из павильонов.
— Знал бы ты, как я устала, меня уже ничто не радует, — заявила она. — Удивляюсь, как ты можешь часами разглядывать какую-то железку. Мне нужно где-то отдохнуть. Идем в наш номер?
Дмитрий в ответ неопределенно хмыкнул, но не подал вида, что не разделяет взгляды супруги, и предложил:
— Да, конечно. Давай я тебя провожу, а сам вернусь обратно.
— Это еще зачем? Мне не хочется оставаться одной в незнакомом городе.
— Я узнал, что вечером обещают провести встречу с производителями представленных экспонатов, собравшихся из разных стран. Мне хочется послушать их выступления.
— Это так важно? Как понимаю, сам ты не собираешься выступать? Лучше побудь со мной, а утром все узнаешь из газет.
— Тогда можно было и в Лондон не выезжать. В России рано или поздно газеты, о которых ты говоришь, будут доставлены. Вот только материалы, в них напечатанные, никакого интереса не представляют, а мне хочется услышать, что будут говорить сами выступающие. Правильно, с докладом выступать я не собираюсь, но у меня есть масса вопросов, которые и хочу задать. К тому же именно здесь можно познакомиться не только с хозяевами производства, но и с учеными, инженерами. Для меня это важно, уж поверь.
Феозва лишь тяжело вздохнула, не зная, что можно возразить мужу, и покорно пошла вслед за ним. На выходе с выставки Менделеев вдруг замедлил шаг, а потом и совсем остановился.
— Что-то не так? Или ты встретил знакомого? — поинтересовалась Феозва.