…И вот теперь, после окончания института, заняв место в дилижансе он отправился по месту своего назначения на службу учителем, как и некогда его отец, в Севастополь, а в голове вновь и вновь возникали картины из недавнего прошлого, прочно врезавшиеся в память, словно высеченная надпись на могильной плите.
Учеба в институте ничуть не походила на гимназические занятия, тут не нужно было зубрить, отвечать наизусть, не делая ошибок, посещать без разбора все занятия подряд. Ему все было интересно и внове. Преподаватели обращались к студентам, как к равным и, казалось, не учили их своим предметам, а делились тем, что знали сами, не скрывая, что знания их не беспредельны и в любой науке еще много предстоит найти и открыть.
Именно перспектива новых открытий, какая-то тайна и загадка, побуждали его рыться в книгах, читать разных авторов и, если чего-то не понимал, спрашивать у преподавателей Те в свою очередь, оставались с ним после занятий, с улыбкой объясняли трудные места, подсказывали, у каких авторов тот или иной вопрос изложен более подробно.
Вскоре многие педагоги стали выделять за пытливый ум и часто задаваемые вопросы Диму Менделеева из числа прочих студентов, приглашали его к себе при постановке новых опытов, поручали готовить приборы для проведения занятий. И руководство института пошло навстречу подающему надежды молодому человеку, и он был принят на вакансию в лабораторию минералогии.
Об этом он мог только мечтать. Все было бы хорошо, но случилось очередное несчастье, для Дмитрия особо чувствительное: тихо скончалась сестра Лиза, и он остался совсем один в огромном городе. Это была уже четвертая смерть близких ему людей, случившаяся буквально на его глазах за последние несколько лет. Судьба словно испытывала его на прочность, дав возможность жить дальше. У одних это рождает равнодушие к жизни, другие, наоборот, радуются каждому новому дню. Он пока не делал никаких выводов, хотя где-то в глубине души понимал: все происходящее не зависит от его воли и случается помимо людских желаний и предположений. И в этом есть какая-то своя система и последовательность, но разгадать ее простому смертному не под силу.
Он не унаследовал слепой веры в божественное предназначение, какую имела его мать, но очень желал хотя бы одним глазком заглянуть в Божественный механизм Творца, согласно воле которого все происходит в мире. Он верил в силу и возможности науки, хотя и сознавал, она пока даже на шаг не продвинулась к разгадке сущности бытия, так что начинать надо с поисков основ устройства всего, что нас окружает. Безусловно, все предметы вокруг созданы по каким-то своим принципам и законам, но между ними есть пока еще неясная связь и сходство. Люди тоже при всей их схожести различны, но при этом каждый их них индивидуален. Так и все окружающие нacв ещества — едины. В этом он был глубоко убежден и собирался доказать, используя те знания, что получил за годы учебы.
Дорога из Петербурга в Симферополь проходила через Москву, где он ненадолго заглянул в дом покойного дяди — Василия Корнильева, обнялся с его дочерями, переночевал у них, вспоминая, как они с Лизой и матушкой провели здесь когда-то зиму. В этом доме ему довелось встретиться с уже тяжело больным Николаем Васильевичем Гоголем, самым загадочным человеком из всех русских писателей. Он умер через год после смерти дяди и не мог присутствовать на похоронах его из-за плохого самочувствия.