Первое, что привлекало взоры путешественников прошлого, подъезжающих к Каиру, была серая громада Цитадели, высившаяся на одном из отрогов Мукаттама. Русский литератор и путешественник Андрей Николаевич Муравьев, посетивший Каир в 1830 г., увидел силуэт каирской Цитадели, которую он по старинному русскому обычаю назвал Вышгородом, где-то при подъезде к Бу-лаку, служившему в то время речными воротами Каира.
Для Каира с его однообразными темно-бежевыми домами, беспорядочно приткнувшимися к подножию Мукаттамских холмов, Цитадель на первый взгляд кажется несколько чужеродным элементом. Джеймс Олдридж, с большой тщательностью описавший исламские памятники Каира, вообще считает, что высящийся над ее стенами купол мечети Мухаммеда Али, выдержанный в турецком стиле, портит панораму Каира.
Однако можно ли говорить о чужеродности элементов турецкой культуры для Каира, города, впитавшего в себя столько самых различных влияний и веяний? И вообще, правомерно ли говорить о чисто египетском архитектурном стиле? Ведь для Старого Каира, например, характерны купола византийских базилик, для Гамалии — месопотамский силуэт минарета мечети ибн Тулуна. В центре города доминируют ровные ряды домов-«сундуков», несущие на себе печать парижского стиля времен Наполеона III и префекта Гаусмана. Так что стамбульский силуэт мечети в крепости времен крестоносцев — лишь одна из граней облика великого города.
Древние стены каирской Цитадели хранят память о двух выдающихся государственных деятелях Египта: Садах эд-Дине и Мухаммеде Али. Крупных деятелей, как известно, порождают переломные эпохи. Салах эд-Дина и Мухаммеда Али, этих, кстати говоря, чужеземцев (первый из них был курдом, а второй — албанцем), выдвинули на авансцену египетской истории значительные, переломные периоды в жизни Египта. Вся деятельность Салах эд-Дина была связана со становлением египетского феодального государства и борьбой арабов против крестоносцев. А имя Мухаммеда Али по праву ассоциируется с осуществленными им в первой половине XIX в. глубокими реформами, заложившими основу для развития капитализма в Египте.
Имя Салах эд-Дина увенчано ореолом героических преданий. Знаменитый победитель крестоносцев как в европейских рыцарских романах, так и в хрониках средневековых арабских историков предстает человеком выдающихся качеств. Он вошел в историю арабов как идеал исламского правителя. Салах эд-Дин как объединитель арабов особенно популяризировался во времена Гамаль Абдель Насера, когда велась широкая пропаганда арабского единства, сплочения арабов перед лицом империалистической опасности.
Ряд арабских историков, в частности Макризи, описывают Салах эд-Дина как человека скромного, мягкого нрава. Несмотря на слабые от природы физические данные, он всю жизнь провел в войнах против иноземных завоевателей. Салах эд-Дин завоевал Месопотамию, правил в Дамаске, одержал выдающуюся победу над крестоносцами при Хаттине, взял Иерусалим и подчинил себе практически всю Палестину, оккупированную крестоносцами. Салах эд-Дин умер в 1193 г. в Дамаске. Из 56 лет жизни только восемь он провел в Египте. Однако Каир обязан Салах эд-Дину многим, в первую очередь — Цитаделью. Построенная в конце XII в., она, подобно кремлю в древних русских городах, стала центром, объединившим разрозненные районы города: Фустат, возникшее около него военное поселение Аль-Аскар, Катаи и, конечно, аль-Кахиру. В те тревожные времена средневековая крепость на неприступном холме была важным военностратегическим пунктом.
Имя главного распорядителя работ при строительстве Цитадели жадного евнуха Каракуша стало нарицательным у египтян. Про него до сих пор ходят забавные истории. Вот одна из них. Однажды женщина, у которой скончался муж, пришла к Каракушу попросить немного денег из государственной казны, чтобы купить саван для покойного. «Фонды милостыни на этот год исчерпаны, — ответил Каракуш, — приходи в будущем году, и, с божьей помощью, мы купим твоему мужу саван».
Каирцы в средние века считали, что в находящемся на территории Цитадели «колодце Иосифа» обитают души скончавшихся во время тяжелых работ феллахов, которых насильно сгоняли сюда на строительство. По народному поверью, призрак Каракуша до сих пор живет в «колодце Иосифа» и время от времени выходит наружу, чтобы заживо замуровать того, кто имел несчастье заслужить его немилость.
На западной стене крепости сохранилась полуразрушенная скульптурная фигура орла, вцепившегося когтями в стену. Он как бы наблюдает за огромным городом, простершимся у подножия Цитадели. Этому орлу народная фантазия приписывает дар предвидения. Каирцы считают, что, когда он взмахивает крыльями и издает гортанный крик, город ждут ужасные события.