Но вот скрылись за барханами последние дома будущего города. На шоссе стало оживленнее. Вот медленно тащится набитый до отказа пикап «Пежо-404» — частное такси — труженик провинциальных египетских дорог. Его любят здесь за неприхотливость в обслуживании и поистине невероятную вместительность. Я однажды насчитал в таком такси помимо водителя 12 крестьян, которые сидели не только в салоне, на коленях и чуть ли не на головах друг у друга, но и в багажнике, причем к крыше автомобиля было приторочено еще несколько тюков и чемоданов. Самое любопытное, что все эти люди не только не проявляли признаков недовольства таким способом передвижения, но и испытывали от этого самое непосредственное удовольствие: они весело переговаривались, смеялись, приветливо махали руками проезжающим автомобилям. Поистине неистощим оптимизм и жизнерадостность египетских феллахов.
Водитель такси, которое мы обогнали, по всем признакам, хозяйственный мужик. Фары и задние фонари аккуратно прикрыты самодельными металлическими решетками, над ними симметрично приклеены отражающие свет красные треугольники, зеркал бокового обзора по крайней мере в 3 раза больше, чем нужно. И — как последний мазок — на задней дверце намалеваны два целующихся голубка, а под ними надпись: «Сабах аль-фуль, я халява!» — «Доброе утро, моя прелесть!»
Надписи на египетских автомобилях заслуживают особого разговора. Каждый второй из египетских автобусов, грузовиков, такси украшен подобранной по вкусу его водителя, выписанной затейливой арабской вязью надписью. Это или слова из популярной песни, или народная поговорка, или цитата из Корана, а то и доморощенная философская сентенция, сочиненная самим хозяином автомобиля. Дорожная полиция, как может, борется с этой массовой эпидемией, заставляет замазывать надписи, однако они появляются вновь.
Египетский социолог доктор Сейид Овейс собрал около тысячи надписей на автомобилях в различных районах Египта — от Александрии до Асуана. Вот некоторые экспонаты его коллекции: 34 раза видел он излюбленное египтянами «ма шаалла!» — «Так угодно аллаху!»; 25 раз — изречение «ас-сабр гамиль» — «терпение — прекрасно»; 15 — пословицу «эйн аль-хусуд фиха уд» — «зависть — как палка в глазу».
Это наиболее часто повторяющиеся надписи. По словам Сейида Овейса, 38 % из тысячи исследованных надписей представляли собой народные пословицы и поговорки; 32 % — религиозные высказывания или даже последние, короткие суры из Корана. Среди остальных основное место занимают строки из излюбленных египтянами песен, в основном исполнявшихся кумирами Египта — Умм Кальсум и Абдель Халимом Хафезом.
Эти немудреные перлы житейской философии можно было бы и продолжить. Среди них есть еще немало любопытных. Имеются и такие, что находятся за гранью приличия. Некоторые из них напомнили мне надпись на махновской тачанке из «Похождений Невзорова или Ибикуса» Алексея Толстого, на задней доске которой, как известно, было дегтем намалевано: «Хрен догонишь!».
Эти надписи, собранные воедино и тщательно проанализированные, можно классифицировать в качестве своеобразной и плохо еще исследованной формы самовыражения «молчаливого большинства» египетского общества. Поэтому, очевидно, свою книгу о надписях на автомобилях С. Овейс назвал «Молчащие выкрикивают свои лозунги». Он, несомненно, прав, утверждая, что в этой очень характерной черте жизни современного Египта нашел свое отражение своеобразный культурно-психологический климат, веками складывавшийся в египетском обществе. Авторы надписей — вчерашние крестьяне, выходцы из городских «низов». В силу низкого уровня грамотности (70 % населения Египта до сих пор, несмотря на существование закона о всеобщем начальном образовании, вообще не умеют ни читать, ни писать) они выражают свои мысли при помощи сложившихся штампов, народных прибауток, цитат из Корана, любимых песен. С. Овейс считает возможным и уместным говорить о проявившихся в этом своеобразном явлении таких национальных чертах египтян, как терпение (чуть ли не в третьей части надписей говорится о необходимости хранить терпение перед лицом жизненных трудностей), фатализм, почерпнутая из учения ислама глубокая вера в предопределенность человеческой судьбы, всех происходящих в мире событий и наряду с этим — неисчерпаемый оптимизм, склонность к добродушной шутке, с которой легче живется.