Ей больно. В стократ больнее ударов Бродяжки и раны от меча ходока. Ту боль можно залечить, заглушить, подавить. А эту нет. Эта боль заполняет все вокруг непроглядной тьмой, и нет сил чтобы убежать он неё.
Джон садится рядом, заключает в объятия, игнорируя удары по спине, животу, лицу, по всему, до чего она может дотянуться. Он качает её как в детстве, целует в спутанные волосы, прижимает все ближе и крепче.
И Арья успокаивается. Она лежит у него на руках. Голова все еще раскалывается. Все еще больно. И засыпая, она шепчет брату лишь одно:
— Скажи ему, что я люблю его. Но не могу больше видеть.
Комментарий к Часть 8 Как-то так. Я старалась. Но к моему ноуту пришел Король Ночи и что-то сделал. Ремонт дорогой и займет не мало времени. И хоть до финала сего произведения осталось немного, продвигатся работа будет медленно. И будут опечатки. Мне очень жаль. Буду очень благодаона за исправлиния в ПБ.
ОЧЕНЬ ЖДУ ВАШИХ ОТЗЫВОВ!!!
====== Часть 9 ======
Скучного приема не было. Не могло быть. В Кастерли Арья возвращалась верхом, а после, ссылаясь на плохое самочувствие, почти не выходила с покоев, в которых Джейме больше не появился. Если они виделись, то совсем мельком, сразу же пряча глаза друг от друга. Слухи расползались по замку и по городу. Служанки молодой леди, полагая, что она не слышит, говорили о них.
— Думаешь, он ей изменил? Там, на Севере?
— Точно нет. Я видела, как он на неё смотрит, и я еще помню, когда зашла к ним утром после свадьбы.
— А может, она просто беременна? Знаете, бывает ведь такое, когда нельзя спать вместе.
— Дура, они же вовсе в разных комнатах спят теперь. Говорю тебе, они поссорились.
Слушать это было гадко. Гадко и до ужаса больно. Больно оттого, что в одном они могли оказаться правы.
С приезда с Винтерфела прошло больше месяца. А кровь все не шла. Арья дурой никогда не была и прекрасно знала, что это могло значить.
Она мучилась от одной мысли о том, что может ждать ребенка. Его ребенка. Их ребенка. Сможет ли она смотреть на это дитя, зная, что его отец покалечил её брата? Сможет полюбить? Или будет ненавидеть, презирать, как мать Джона когда-то? Что ждет это несчастное дитя? Мать, которая не может смотреть на отца, и отец, разбитый и сломленный.
Нужно сказать ему, нужно. Он имеет право знать. Но знать что? Она и сама не знала точно.
Нужно к мейстеру. Узнать наверняка. Но это сложно.
Её пугала мысль о будущем ребенке, но если его нет? Что будет, если окажется, что единственное, что может связать их опять всего лишь иллюзия? Совпадение? Что она почувствует?
— Нам нужно поговорить. — Джейме смотрит на нее крайне удивленно. Но бросает всех у себя в кабинете и выходит к ней.
— Что-то случилось?
— Я думаю, я могу ждать ребенка. Я иду к мейстеру, и подумала, что ты должен знать.
Она собиралась уходить, но Джейме спросил:
— Можно с тобой пойти?
— Ты же занят.
— Это важнее.
Они идут молча. Снова не смотрят друг на друга.
— Нет, миледи, вы не ждете ребенка. Вы просто переутомились. Я выпишу вам капли, будете пить перед сном. А кровь сама пойдет, так бывает.
Джейме отворачивается и опускает голову. Не понять, что он чувствует.
— Вот и все. — тихо говорит Арья и уходит прочь.
Они больше не сражались. Исчезло последнее, что могло сделать это место терпимее.
Они больше не спали вместе. Исчезло последнее, что дарило настоящее тепло.
Они больше не гуляли по окрестностям замка и каменному саду. Исчезло последнее, что дарило чувство уюта.
И Арье нужно было что-то, что могло бы заменить это. Ей нужна была свобода.
И когда лошадь несла её прочь от замка, далеко к лесу, она чувствовала, что становится легче. Но свобода оставляет горечь. Горечь от того, что всегда так нельзя. Что нельзя остаться и быть здесь без всех тех проблем, что есть сейчас.
Но можно растянуть этот миг. Нимерия ложится рядом, согревая своим теплом. Она рядом, она не сделает больно. И не чувствуя больше холода снега, Арья засыпает, надеясь, что проснуться сил не хватит.
— Милорд, по приказу королевы, вам нельзя покидать замок.
— Мне плевать! Я еду искать свою жену! И если ты сейчас же не пустишь меня, я тебя убью!
— Милорд, отряд справится…
Джейме сжимает здоровую руку в кулак и что есть мочи бьет стражника. Его злости хватит, чтобы сделать то же с любым, кто ему помешает.
Он зол. Он в ярости.
Он зол на мальчишку, который считает, что может остановить его, зол на Арью, которая уехала из замка перед бурей, зол на самого себя, что все это начал.
Конюшня далеко, но ему хватает пары минут чтобы добраться туда. Он не заботиться о теплой одежде или об оружии. Ему нужно найти её чем раньше тем лучше.
Он скачет во весь дух, игнорируя крики стражи. Худшее, что они сделают — бросят его в темницу. А для этого еще нужно догнать его.
— Милорд, стойте!
Вот и все, что он слышит, покидая каменные стены утеса. А за ними уже вовсю бушует вьюга.
Ей снится сон. Хороший сон. Она дома, в Винтерфелле. Она идет по коридору, вперед, к залу где играет музыка и смеются люди. Как в день приезда короля, только намного громче.
Увидев её, слуга радостно улыбается и толкает тяжелую дверь. И люди в зале взрываются приветственными возгласами. Она смотрит прямо, на стол лордов и не верит своим глазам.
Отец сидит и смотрит на неё с той любовью, по которой она так соскучилась. А рядом мама и Робб, и Рикон. Они улыбаются. Там Бран, он бежит к ней на ногах, на своих здоровых ногах и крепко обнимает. Там Санса с ребенком на руках, и, подойдя ближе, она видит его зеленые глаза. Там Джон сидит рядом с Роббом и мать смотрит на него с любовью. Там все счастливы.
Отец поднимает чашу и громко говорит:
— За мою дочь! За леди Арью, да пошлют ей Боги долгие годы! С днем рожденья!
Зал радостно кричит, поднимая за неё кубки и Нед спускается наконец к ней, ошарашенной и не верящей в происходящее.
— Неужели ты думала, что мы забудем о твоем дне рождения?
Он смеется и прижимает дочь ближе, когда она бросается к нему. Кэт гладит её по голове и тихо шепчет:
— Все хорошо, все будет хорошо.
Она слышит мамин голос и становится легко как никогда раньше.
Она смеется с другими. Играет с дочерью Сансы, пьет с Роббом, спорит с Браном и смеется над шутками Рикона. Она танцует с Джоном и мать говорит ему, что он все же очень похож на Лианну. В её голосе ни капли злости.
А потом приходит он.
— А с мужем не потанцуешь?
Джон легко кивает ему, отпуская Арью. Она смотрит на Джейме и не чувствует боли. Он держит её крепко, кружит и поднимает. У него две руки.
Они танцуют и она видит тех, кого только представляла. Рейгар сидит с музыкантами и играет. На нем сверкает корона, а рядом стоит тетя, которая улыбается ей, стоит только пересечься взглядами.
А рядом Серсея, такая красивая, смеется, танцуя с Робертом. Он прижимает её и целует, а она смущается. Несколько шагов и они оказываются рядом. И она совершенно искренне говорит:
— Ты светишься, брат.
И он в ответ смеется.
Арья останавливается и целует его, почти не слышит ничего вокруг, кроме тонкого детского голоска, зовущего:
— Мама!
Она поворачивается и видит… себя. Маленькую себя. В красивом платье и шлеме. С тонкими косичками.
Джейме подхватывает девочку и целует.
— Папа, пусти! — девочка смеется и поворачивает к Арье голову.
— Мама, а меня сир Эртур драться учил!
— Сир Эртур? — переспрашивает Арья, пытаясь убедить себя, что это ведь сон.
— Меч Зари! — гордо вскликивает малышка, задирая голову.
Она плачет, слезы не сдержать. Она хочет остаться здесь. Где все живы и счастливы. Где она счастлива… Она хочет остаться…