Поначалу вы чувствуете, как облака ласкают ваши плечи, оставляя на них маленькие, но тяжелые капли росы. За ними приходит туман, поначалу легкий, но уже через мгновение он становится почти черным и устрашающим. А потом наступает очередь солнца, выжигающего весь кислород из легких и все внутренние органы, и все тело словно проваливается внутрь себя.
– Вы уверены, что не ошибаетесь? – спросил я, не понимая, где и что у меня болит. – Это какое-то недоразумение. Не могли бы вы проверить…
И когда она показала мне тетрадь, в которую было вложено письмо с просьбой освободить ее по собственному желанию от занятий, подписанное рукой Яары, я ощутил такой комок в горле, от которого не могу избавиться до сих пор.
На письме была дата: двадцать седьмое октября. Серость, просвечивающая сквозь давно не мытое маленькое окошко, подсказывала мне, что я не сошел с ума и на дворе действительно февраль. Значит, Яара даже не приступила к учебе. Каждое утро в течение четырех месяцев она складывала учебники в синюю сумку, привезенную из Израиля, с которой никогда не расставалась, выходила вместе со мной из дома, целовала меня в щеку на ступенях станции метро «Пэддингтон», откуда я ехал по зеленой линии в свою студию, и поворачивалась, чтобы идти на красную линию.
А что происходило потом?
И что случилось в то утро, когда мы в последний раз были вместе? Когда она окликнула меня, крепко-крепко поцеловала в губы и произнесла: «Ты должен помнить, что я тебя очень люблю».
Каким образом она умудрилась все это скрывать? И как это я ничего не заметил? Я что, ослеп? Но гораздо важнее было ответить на вопрос «зачем». Зачем ей это понадобилось? Что же все-таки произошло?
Собрав остатки сил, я кое-как сполз по ступенькам лестницы в фойе, меблированное – не уверен, что этим словом можно описать то, что я там увидел, – случайным набором жестких деревянных скамеек, какие обычно ставят в пивных, усеянных раздавленными бумажными коробками и остатками еды. Все свободное пространство было увешано сотнями фотографий начинающих актеров, надеющихся, что кто-нибудь из мэтров обратит на них внимание, а в промежутках виднелись постоянные таблички, предупреждающие о том (зима в Лондоне была в разгаре), что подвальный этаж может быть затоплен.
Фонтанчики для питья, как обычно, не работали, хотя сейчас, чтобы начать нормально дышать и думать, я как никогда нуждался в глотке свежей воды. Отопление тоже не функционировало, или же его вовсе не было – за ненадобностью. Несмотря на все это, я не смог найти в себе сил, чтобы преодолеть три шага, отделяющие меня от входной двери, упал на ближайшую скамью рядом с остатками горохового супа в пластмассовой баночке, да так и остался сидеть там, пялясь на входную дверь, изо всех сил стараясь, чтобы мои веки не опустились сами собой, и отчаянно пытаясь вспомнить, как встают – в тот момент мне казалось, что я никогда и не знал, как же это делается.
Я позвонил Яаре еще сорок девять раз и послал ей тридцать семь сообщений, восемнадцать из которых состояли из одной и той же фразы: «Пожалуйста, ответь на звонок! Поговори со мной!»
В качестве ответа на тридцать восьмое сообщение на экране появилась лаконичная фраза: «Пользователь заблокирован». Вот и все. После всех этих лет, проведенных вместе, мне осталось лишь:
«Ты должен помнить, что я тебя очень люблю».
«Прости».
«Пользователь заблокирован».
– Я найду ее, – заявил я Декле, глядя на нее немигающим взглядом. – Если она на корабле, я найду ее во что бы то ни стало. Я обойду все палубы, все каюты… Понятия не имею, сколько их здесь, но…
– Три тысячи сто восемнадцать, – услышал я, заметив позади себя фиолетовые армейские ботинки.
– Что?
– Не считая двухсот сорока восьми кают для экипажа и обслуживающего персонала и четырехсот восьмидесяти охраняемых вип-кают на двух верхних этажах, – угрюмо улыбнулась Лираз. – А еще есть тридцать шесть магазинов, семь ресторанов, игровые площадки и кинотеатр. Тебе хватит этой информации, или хочешь узнать что-нибудь еще?
– Вы что, следите за мной?
– Бармен сказал, что ты куда-то убежал. – Лираз сложила руки на груди. – Вот я и пришла проверить, все ли в порядке.
– Все просто замечательно.
– Но ведь ты кого-то ищешь?
– Да, – вмешалась в разговор Декла. – Он ищет…
– Тебя это не касается, – оборвал я ее.
– Значит, так. – Пренебрежительно улыбнувшись, Лираз смерила меня взглядом еще более подозрительным, чем при первой встрече. – Я бы не советовала вам мешать остальным пассажирам отдыхать.
– Как тебе всегда удается со всеми поссориться? – изумленно посмотрела на меня Декла.