Как вы помните, в школе Мадхьямика Прасангика объектом отрицания служит нечто, существующее со стороны объекта, вне зависимости от простого обозначения мыслью.
Что остается в результате этого отрицания? Остается просто номинальное существование. Номинальное существование не опровергается. Если вы устраните и это номинальное существование, то тогда все станет несуществующим.
Другие школы не могут согласиться с утверждением о том, что все существует только номинально. Мадхьямика Сватантрика считает, что явления должны обладать собственными характеристиками. Если собственных характеристик нет, то, по мнению сватантриков, речи о достоверности идти не может. А если нет относительной достоверности, то нет ни стола, ни нас, ни Будды. Нет Четырех благородных истин. Это уже нигилизм, и поэтому школа Сватантрика говорит, что собственные характеристики – крайне важные критерии, на основе которых можно говорить о достоверности и недостоверности.
Сватантрики считают прасангиков нигилистами, так как последние утверждают, что нет даже существования в силу собственных характеристик. Нет ни единой частицы, которая бы существовала в силу собственных характеристик или имела бы самобытие. За исключением номинального существования, все остальные виды существования отрицаются.
Для того, чтобы понять это отрицание, в первую очередь нужно понять, что такое «просто номинальное существование». Наитончайший уровень номинального существования без постижения пустоты понять невозможно. С другой стороны, без понимания отрицания мы не сможем постичь пустоту. В этом сложность. Но для того, чтобы понять, в чем заключается объект отрицания, нет необходимости постигать наитончайший уровень номинального существования. Достаточно лишь усвоить, что такое номинальное существование в целом. Вот некоторые теоретические факты, которые вам следует запомнить и в будущем хорошенько обдумать.
Теперь для того, чтобы вы поняли эту тему еще глубже, я приведу диспут между Мадхьямикой Прасангикой и Мадхьямикой Сватантрикой и буду отвечать на возражения сватантриков с позиции прасангиков. Первый аргумент, который приводят сватантрики, гласит, что если все имеет только номинальное существование, то можно указать на камень и назвать его золотом, и тогда этот камень должен превратиться в золото. А если нет, то почему? Мадхьямика Сватантрика, выдвигая этот аргумент, говорит, что этот камень – не золото, потому что он не обладает собственными характеристиками золота. С другой стороны, если камень и золото – это всего лишь наименования, данные мыслью, то почему же камень нельзя назвать золотом? Почему в этом случае камень не сможет функционировать как золото? Поскольку камень не способен выполнять функции золота, это говорит о том, что все – не просто обозначение, что явления зависят от своих собственных характеристик, считают сватантрики.
На это Мадхьямика Прасангика отвечает: все является мысленным обозначением, и это факт. Но нельзя давать чему угодно какие угодно названия. Дело в том, что «ярлыки», которые мы навешиваем на объекты, во многом зависят от основы для обозначения объекта, а не от его собственных характеристик и не от самобытия. Если явления зависят от основы для обозначения объекта, то что это за основа? Мадхьямика Прасангика говорит, что у достоверной основы для обозначения должны быть три характеристики. Если мы назовем камень золотом, он не станет золотом, потому что камень не является достоверной основой для обозначения «золото».
Увидев чашку, любой из нас скажет: «это чашка», и это будет достоверно. Почему? Потому что эта основа обладает тремя характеристиками, в силу чего она является достоверной.
Первая характеристика заключается в том, что эта основа хорошо известна относительному сознанию как основа для обозначения «чашка». Например, если я назову «чашкой» магнитофон, никто со мной не согласится, потому что относительному сознанию этот предмет хорошо известен как основа для обозначения «магнитофон». Изобретатель магнитофона с самого начала назвал его «магнитофоном», а тот, кто впервые сделал чашку, назвал свое творение «чашкой». Если бы с самого начала предмет, который мы называем «чашкой», был назван «магнитофоном», то сейчас я, указав на него, мог бы сказать, что это красивый магнитофон, и в вашем сознании не возникло бы никакого смятения, потому что вы бы прекрасно знали, что это магнитофон. И думая о магнитофоне, вы каждый раз представляли бы себе именно эту основу для обозначения. Увидев ее где‑нибудь, вы бы сказали: «Я хочу попить чаю из этого магнитофона».