А потом настало время для первого испытания. Оно должно было проходить в пещере, в полном одиночестве, среди сети тоннелей, ведущих в глубины горы.
— В пещеру?! Да ты в своем уме?! – опешила Ангуль.
— А ты что, хочешь под воду? По медитативной ценности примерно тоже самое…
— Ладно, как скажешь, пещера так пещера!
Пришлось остаться в пещере. Хотя, подумала Ангуль, уж лучше пещера, чем под водой... Цайиль и Мелиора ушли, запечатав вход.
Немного посидев, Ангуль пошла в сторону тоннелей. Весь смысл этого испытания был в развитии шестого чувства. На него и только на него можно полагаться чернокнижнику. Не зрению. Не на зрение. Не на слух. И даже не на разум. И это шестое чувство тихо, но настойчиво вело её вглубь тьмы.
Было темно. Пахло землей и гнилью. Ангуль казалось, что по ней ползали тысячи насекомых. Тараканов, жуков, муравьев, пауков, червей, слизняков, мух, личинок. Она не боялась насекомых. А пауков она любила. Этих пушистых многоглазых созданий, которых незаслуженно боятся и ненавидят.
Ближе ко входу было нестерпимо жарко, но чем дальше удалялась пещера, тем холоднее становилось. Ангуль была южанкой и ненавидела холода. Дыхание превращалось в пар. Зуб на зуб не попадал. Она вся сгорбилась, дрожала. Губы и ногти посинели. Но Ангуль нахмурилась, прикусила губу и шла дальше, потому что хотела поскорее с этим покончить.
До неё начали доноситься голоса. Шепот, бесплотный шепот поведал ей такие вещи, что каждая часть её тела забилась в бессильной истерике. Ангуль закрыла уши, но он стал только громче. Тогда Ангуль стала петь. Совершенно дурацкую детскую песню про котика и козлика с постоянно повторяющимися глазами, но это помогло. По крайней мере, шепот стал значительно тише.
К ней тянулись руки и гладили кожу. Ей обещали несметные богатства, золотые горы, дюны, океаны. Звезды в руках. Бескрайние космические знания. Удовольствие на грани агонии. Самых прекрасных юношей и девушек. Всю красоту мира. Всё доброе и светлое. Сделать гением, научить затрагивать сердца людей. Силу. Могущество. А потом голоса сделались злее. Теперь они обещали бесконечную агонию, непрекращающуюся смерть, пустоту, Бездну, обещали растворить душу и стереть Ангуль, сделав ни мертвой, ни живой. Обещали безумие, о котором она буду знать, но ничего не смогу сделать. Что от неё отвернутся люди и боги. Все.
А потом они стали грязно играть, приняв облик братьев и сестер Ангуль. Они плакали, обнимали её, целовали, умоляли, проклинали, били. Она отталкивала их и продолжала идти дальше. Не смогли её убедить и «Цайиль» с «Мелиорой». И даже эльфы, играющие на арфах и поющие печальную песню на неизвестном ей языке. И люди, преподносящие еду и напитки, наряды, украшения, ароматы, деньги. Она заколебалась лишь один раз, когда увидела жену Андуло и детей. Она держала младенцев на руках и что-то говорила про Андуло. Ангуль заплакала и побежала, пока её голос не перестал преследовать.
Когда Ангуль окончательно выбилась из сил и начала забывать, кто она и где находится, то обнаружила, что вышла в грот. Странное было место. Трава колебалась, словно водоросли. Сводчатый потолок уходил далеко вверх. Было светло. В центре был водоем, и сквозь его чистые воды отчетливо было видно дно.
Тишину лишь нарушало тяжелое дыхание кого-то явно могучего… Стоп, дыхание?!
====== Может ли тьма сиять? ======
В темном углу лежал уставший демон, и дыхание его было похоже на шелестящий ветер, гулявший по пещере. Волны болезни исходили от него, ибо жизнь его покидала. Это было древнее существо, такое же древнее, как эти горы, и такое же величественное, а его разум был глубок и тёмен, словно первобытный океан. Вот они какие, демоны, подумала Ангуль. Те, по чьим жилам струится тьма, чьё дыхание – чума, а разум – ненависть. Бесконечно мудрые и бесконечно порочные, не признающие ни рамок, ни границ, играющие со смертными, словно кошка с мышкой. Чернокнижница протянула к существу руку и дотронулась до его медленно вздымающихся боков. На пальцах осталась черная кровь, больше похожая на слизь, горячая, вязкая, пахнущая смертью.
Демон заметил гостью. Дрожа, он указал на свирель, лежащую рядом с ним.
— Но я совсем не умею на ней играть.
Демон промолчал. Ангуль взглянула на свирель, такую... старую. Старую, вобравшую в себя пыль веков, одиноко лежащую на влажном мху, и вокруг неё летали бабочки. Рука Ангуль сама потянулась к инструменту, и девушка заиграла, воскрешая в памяти песни её народа. Призраки прошлого заплясали вокруг неё, словно тени. Она играла, и всё будто оживало, наполняясь силами, сама жизнь начала расцветать в этом полузаброшенном месте. Тёплый бриз прошёлся по гроту, всколыхнув неяркие цветы, принеся запах прибоя и пряностей. И Ангуль казалось, что сама она стала сильнее, выше облаков и звёзд, быстрее урагана, ярче солнца. Демон начал приподниматься: болезнь ушла, гонимая мелодией. Когда последние ноты стихли, демон окончательно поправился, а Ангуль почувствовала, что стала настоящей чернокнижницей.
— Это свирель демонов, — сказал демон. Это был голос забытых времен и мертвых эпох, — Она может исцелить душу. Или испепелить её. Всё зависит от играющего.
— Эта свирель очень старая… Сколько ей лет?
— Когда она была создана, человечество ещё качалось в колыбели. Она была выкована из пламени и света звёзд. Она хранит в себе отчаяние и надежду. Всю палитру людских переживаний.
— Значит, это не демоническая свирель, а человеческая… Забавно, я полагала, что вы злые и порочные. Но вы такие же, как и мы.
— Грань между добром и злом тоньше, чем ты думаешь. Это ведь явления одной природы. А вы, люди, балансируете на стыке, рискуя упасть.
— Это ведь можно сказать и про вас, да?
— Конечно. Там, где есть зло, обязательно есть и добро. Одно не может жить без другого. Это закон мира.
Ангуль подошла к озеру. Она не видела, что в нем отражалось, его поверхность тронула рябь. Но наклониться она не решилась, так и осталась стоять на его берегу, слушая его журчание.
— Знаешь, а ведь это озеро старее, чем эти горы, – услышала она голос демона. – Хочешь заглянуть? Это Озеро Истины. Ты можешь увидеть ответ на любой вопрос. По легенде, отсюда вышли эльфы. Но это не так. Скорее эльфы породили эти воды. Если бы их здесь не было, это было бы одно из тысячи других озер.
Сердце Ангуль заколотилось чаще. Она может узнать всё, что угодно. Прошлое. Настоящее. Будущее. Своё рождение. Свою смерть. Всё. Но…
— Думаю, есть вещи, которые людям знать не положено.
— Забавно, твоя прабабушка сказала тоже самое.
— Ты знал мою прабабушку?!
— Более того, я был её другом и защитником.
— Расскажи о ней, пожалуйста.
— Твоя прабабушка была очень на тебя похожа. Поэтому я сразу тебя узнал. Она принадлежала тому типу людей, которые до неприличия могущественны. И в то же время они не осознают его. Ты узнаешь их. Даже в толпе. Они неприметны, чуть мрачноваты, неуклюжи, но в них скрыто что-то такое, от чего хочется бежать. Когда я её встретил, я был здесь заточен. Не знаю, кто это сделал. Возможно, это был я сам. Сам же выковал невидимые цепи. А она пришла сюда, потому что заблудилась. И первая заговорила со мной. Она хотела себе друга, потому что люди не любили её. Она часто приходила сюда и мы говорили. Она играла мне на этой свирели. Я любил её слушать.
— Но что она забыла здесь?
— Она… говорила, что странствовала. И зачем-то пришла сюда, в эти пещеры. Она полюбила меня. А я был с ней, потому что хотел, чтобы она освободила меня. И потихоньку она разрезала эти самые метафорические цепи. Год за годом. Десятилетие за десятилетием. После меня у неё были и другие демоны, но больше всех она любила меня, хоть пользы от меня не было никакой. Даже когда она вышла замуж и родила детей, она не забыла меня. И всё стачивала, стачивала кандалы.