И сейчас настало время расплаты.
***
Лан Фан раз за разом бросала косые и немного виноватые взгляды на Линга, сидевшего от неё по левую руку. Ей хотелось смотреть ему прямо в глаза, но подобное поведение казалось нетактичным. Тем более, в сложившейся ситуации. Слуги и так должны иметь чуть опущенный взгляд рядом со своими господами, а после признания в непозволительной любви…
Её априори существовать не должно.
И ей было ужасно не по себе от того, что она самолично, собственными руками рузрушила всё то, что её с самого детства учили защищать. Такое не может вызывать ничего другого, кроме искреннего чувства вины и ненависти к себе. Ведь служебные инструкции не имеет права нарушать никто, тем более она.
Но был всё-таки один плюс: теперь у неё не будет глупых и призрачных надежд на личное счастье с двенадцатым принцем. Он легко разобьёт её сердце, и это к лучшему. Тогда ничто не будет мешать нормально работать. И не будет глупых и ненужных жертв.
Все останутся живы.
А то, что молодой человек попросил пару дней на раздумья, было лишним подтверждением того, что он хочет помягче ей отказать. За подобное отношение к себе она благодарна. Это лишь укрепляет её мнение в том, что Яо по-настоящему дорожит ею. Хоть и не как любимой девушкой, но всё равно дорожит.
А большего и не нужно.
— И-ка долго это продолжается? — после длительного молчания поинтересовался Линг, причём достаточно строго.
Слышать подобный тон было непривычно. Лан Фан вновь посмотрела на собеседника, не в силах выдавить из себя и слова. Она не ожидала, что он такое спросит. Надеялась, что парень просто отошьёт её, и они оба всё забудут. Будут жить, как раньше.
— Зачем вам? Я же просто хотела высказаться… — тихо — даже слишком — ответила девушка.
Не знала, что делать.
— Как долго?
Девушка сжала в руках край рубашки. Впервые в жизни. Ей было неприятно об этом разговаривать. Всё-таки её любовь — это только её проблемы. Да, Яо должен об этом знать, но он же не обязан расспрашивать про это. Ему будет достаточно сказать одно-единственное слово: «нет», и всё.
Воительница больше ничего не будет делать.
— Год-полтора, — опустила она взгляд.
Впервые в жизни.
Она не понимала, что с ней творилось в последнее время. Лан Фан слишком быстро становилась похожей на глупых девушек, которые стесняются и теряются рядом с предметом своего обожания, хотя раньше для неё это было не характерно.
Линг не спеша и без намёка на резкость поддался в сторону телохранительницы и обнял её. Впервые за всё время. Прижимал к себе крепко, будто боялся, что она пойдёт на попятную и разорвёт всё это, побоявшись последствий. Девушка на мгновение положила голову ему на плечо, но быстро её убрала.
Он мягко поцеловал её в лоб.
— Не нужно было молчать, — уверенно и спокойно сказал молодой человек.
Её сердце всё-таки не ошиблось. Может, они и не будут вместе, но двенадцатый принц ни за что от неё не откажется. Просто так не сможет избавиться от человека, с которым было столько всего пройдено и столько пережито. Точно так же, как и она сама. И осознавать это было невероятно приятно.
— Простите, — её голос начал непривычно дрожать.
Наверное, Линг был одним из немногих людей во дворце, которым можно было полностью доверять. Остальные со спокойной совестью предадут всех и вся, лишь бы занять положение в обществе получше. И плевать, сколько судеб они этим разрушат. Главное, чтобы им самим было хорошо, а всё остальное не имеет значения.
— Ты же знаешь, что я всё пойму, — парень мягко и широко улыбнулся.
Девушка не знала, что с ней случилось. Просто всё в одно мгновение нахлынуло на неё. Слёзы сами собой наворачивались на глаза, и сил остановить их не было и в помине. Её идеальная маска просто треснула по швам и разлетелась на множество мелких осколков, которые собрать и склеить не представлялось возможным.
А вот принц… никогда не предаст и никогда не оставит. Не сможет. Ему самому нужен человек, которому можно доверять. А зачем кого-то искать, если совсем рядом есть его телохранительница?
— Всё будет хорошо, — Линг вновь её обнял.
Ему хотелось верить.
***
Вечер медленно спускался на Сицилию, даря живительную прохладу. Теперь можно было нормально дышать, не обжигая бронхи. Правда, не все могли наслаждаться этим. Некоторым людям темнеющее небо приносило не удовольствие, а непонимание, разъедающий душу страх и и желание поскорее покинуть это место.
Нет, не место собрания. Страну.
Юни совсем не была похожа на десятилетнего ребёнка — скорее на духа, которому уже несколько сотен лет, не меньше. И от её невероятно серьёзного и холодного — последнее она старательно пыталась скрывать, но это не очень получалось — взгляда бегали мурашки по коже, а в мозгу не укладывалось её возраст и внешний вид вкупе с тем, зачем она их всех здесь собрала.
Дети такими не бывают.
Но все молчали. Никто не смог найти в себе силы, чтобы сказать ей, что не видят смысла находиться здесь. Если к ним обратился такой человек, значит, на то есть свои причины. И весьма серьёзные. У каждого шамана на генетическом уровне было заложено понимание выражений лиц других людей.
Да и опыт не оставался в стороне.
— Ещё раз прошу прощения за то, что побеспокоила вас, — начала ДжиглиоНеро. — Но по-другому я не могу.
— Успокойся, — отозвался Рой. — Мы ничего плохого тебе не сделаем. Если мы пришли сюда, то, следовательно, готовы выслушать.
Девочка улыбнулась и благодарно кивнула. Пройдя пару метров вперёд и находясь перед аудиторией, она будто пыталась собрать мысли в кучу и подобрать нужные слова, что, похоже, давалось ей с трудом. Но никто после слов Огненного не пытался её поторопить, и молча ждали начала её речи.
— Понимаете, — она остановилась, — завтра у… нас будет последний шанс сохранить наши жизни. Шахматноголовый — на самом деле Кавахира, один из последних представителей первых людей — не сказал вам только одного: победа в Турнире будет стоить всего. Он «подарит» вам Пустышки, одни из мифических артефактов, которые поглощают Пламя, дабы сохранять круговорот энергии в стабилизированном состоянии, — она на секунду замолчала, опустив взгляд и задумавшись, а потом вновь посмотрела на своих слушателей и продолжила: — У Аркобалено, владельцев Пустышек, есть всего несколько лет на жизнь. А потом Пламя иссякнет.
— И собранной энергии хватит на следующие пятьсот лет, — продолжила Ария, узнавшая всех тех, кого когда-то собрала вместе, но пока не могла ни обнять их, не поговорить наедине. — А потом всё начнётся снова. И так по кругу.
Эдвард, слушая это всё, понимал, что Хоэнхайм был прав. И если никто, кроме пары человек, об этом до сегодняшнего дня не знал, то мужчина действительно заботился о нём и Альфонсе. От своего поведения Эдварду становилось не по себе.
Он чувствовал себя виноватым перед отцом за всё, что говорил ему раньше. Ведь тот действительно хотел помочь своим сыновьям, но не знал, как это сделать правильно. И, похоже, всё-таки нашёл нужный способ это сделать.
Нужно будет перед ним извиниться.
— И что ты предлагаешь? — поинтересовался Элрик-старший, сидя рядом с Альфонсом. — Что нам делать, чтобы не помереть? Или ты не знаешь?
Он прекрасно понимал, что перед ним находился ребёнок, который пытается выглядеть взрослым. И хоть её и помотала жизнь — как, в принципе, и всех остальных шаманов, — ей всё равно не хватит сил и опыта, чтобы принять многие серьёзные и важные решения. Поэтому лучше сразу узнать её план, чтобы в случае чего придумать что-нибудь получше.
— Можно запечатать Кавахиру, чтобы никто не пострадал сейчас и Турнир не повторился потом, — уверенно ответила Ария.
— А круговорот Пламени? — недовериво поинтересовался Скуало, уже некоторое время державший руки сложенными на груди.