— Я и сама знаю! Что вы меня всё учите?
— И рот ополосни! — продолжала настаивать бабушка, спускаясь с айвана с полотенцем в руках.
— Я каждое утро пастой чищу!
— И нос не забудь…
— Не буду. Не буду нос полоскать, — заупрямилась Хафиза. — От воды щиплет в носу и слезы выступают.
— Зато никто не назовет тебя сопливой девчонкой.
Умывшись, Хафиза взяла полотенце и, зябко поеживаясь, убежала в дом. А старушка все не унималась, все ворчала, следуя за ней по пятам. Мать Хафизы, уезжая, упрекнула свекровь, что она распустила детей, во всем дает им поблажку, балует. А в результате они от рук, того гляди, отобьются. Особо за Хафизой присматривать велела Нафисахон, быть с ней построже. Девушка нынче в таком возрасте, когда за ней нужен глаз да глаз.
Хафиза рассмеялась, вспомнив эти слова матери.
— Все бы тебе смеяться, — с укором заметила бабушка, подкладывая масла ей в кашу. — Нынче такие модницы пошли — лицо красят, а шею не моют. Гляжу я, и ты скоро губы красить начнешь, а?
— Почему, бабушка, вы стали такой ворчуньей в последнее время? — спросила Хафиза, помешивая кашу, чтобы побыстрее остыла.
— Будешь умницей, если сейчас перед сном еще и ноги вымоешь под краном…
— Ну, бабушка, — взмолилась Хафиза. — И так озябла. Лучше подогрей воды.
— Уж ладно, аллах простит твои грехи. А я всю жизнь только холодной водой мылась, потому и живу так долго…
Едва Хафиза съела кашу и подчистила коркой блюдо, пронзительно задребезжал телефон. «О аллах», — простонала бабушка. Хафиза вскочила и побежала к телефону, опрокинув по дороге стул.
— Алло! Мама, это вы?.. Это я, ваша Хафиза! — закричала она в трубку.
— Все ли у вас в порядке, доченька? — послышался приглушенный голос матери.
— У нас все в порядке. А вы как там поживаете?
— Живы-здоровы, слава богу. А ты как себя чувствуешь?.. Бабушка?.. А Кудратджан? Что-нибудь случилось?
— Ничего не случилось. Просто захотелось поговорить с вами.
— А у меня чуть сердце не лопнуло, когда сказали, что вызывает Ташкент…
— Что у вас там нового, мама?
— Уж коли ты звонишь, я думала, от тебя услышу новости. Говори, зачем звонишь.
— Просто так.
— Прежде ты этого никогда не делала «просто так».
— Соскучилась по вас, вот и захотелось услышать ваш голос. Что же, разве я плохо сделала?
— Что ты, моя девочка, хорошо, что ты позвонила! Чаще звони! Тогда твоя мать, может, и пугаться перестанет неожиданных звонков… С тобой вот хочет Алишер поговорить…
В трубке послышалось невнятное лопотанье. Хафиза с трудом поняла, что малыш просит привезти ему игрушку.
— Какую тебе игрушку? — смеясь, спросила Хафиза.
— Лакету. Космическую лакету.
Снова заговорила мать. Она сообщила, что Алишер собирается стать космонавтом.
— Папа до сих пор еще на работе, — сказала она. — Он все беспокоился и ругал меня, что я уехала, не дождавшись, пока ты окончательно выздоровеешь. Я ему скажу, что ты звонила, — успокоится наконец… А где бабушка? Ее дома нету?
— Вот она, рядом со мной. Просит передать привет всем вам.
— Спасибо. Пусть она будет здоровой.
— Мама, а какие у вас все-таки новости?
— Все по-старому, дочка.
— А что там в Фергане сейчас происходит?
— А в Ташкенте опять слухи, что у нас наводнение?
— Говорят, у вас там какое-то совещание…
— Конечно, дочка. В обкоме каждый день совещания. Чего-чего, а этого хватает. Из-за них твой отец опять осунулся. Колхозники хоть зимой отдыхают, а ему и теперь покоя нет…
— Я не про то спрашиваю, — сказала Хафиза, с трудом скрывая досаду. — Я слышала, у вас какое-то крупное совещание хлопкоробов!
— Ах да! Я и забыла про него совсем. Оно вчера закончилось… А у нас недавно были ученые в гостях. Директор института селекции, профессор Абиди и с ними тот парень, которого мы с тобой видели во дворе медицинского института, помнишь?.. Ну, что ты молчишь? Забыла, что ли? Умидом его зовут. Скромный парень. Выпил стопочку и больше не стал пить. И профессор его расхваливал… Они у нас до полуночи просидели…
— А когда участники совещания будут разъезжаться, ты не знаешь?
— По-моему, уже разъезжаются. Когда придет отец, я у него точно узнаю.
— Не надо, не узнавайте ничего.
— Почему же?
— Так. Не узнавайте, и все. Вам бабушка хочет что-то сказать. Передаю ей трубку. До свидания.
Старуха снова стала перечислять всех поименно и заверять, что все они вполне здоровы, — по-видимому, мать для вящей убедительности захотела из уст свекрови услышать об этом.