— А я собственной персоной, — улыбнулся Марат, протягивая руку. — На денек. Завтра обратно…
Дильбар подала ему свою теплую ладонь.
— И никто не знает о вашем прибытии?
— Главное, что вы знаете. Остальным не обязательно.
— Как поживают Хамидахон-апа? Барчин? Арслан?
— Все здоровы. Надеются увидеть вас в Ташкенте.
Дильбар смущенно опустила голову.
— Ой, да что же это я? Садитесь, Марат-ака.
Они сели в кресла у журнального столика. Марат не сводил с девушки глаз. Любовался ее большими черными глазами, излучающими свет, изгибом черных бровей, тяжелыми косами, уложенными на голове вокруг вышитой бисером тюбетейки. Столько слов было им приготовлено! И все вылетели из памяти. «Почему она не смотрит на меня? Может, собирается сообщить что-нибудь неприятное? Вдруг влюбилась в кого-нибудь за это время?» Все эти мысли пронеслись в голове в одно мгновение. Сердце Марата гулко стучало.
— Я позвоню домой, — сказала Дильбар, прервав неловкое молчание, и встала. — Я приглашаю вас к нам.
— А я вас к нам.
— До вас далеко, Марат-ака, — засмеялась Дильбар.
— Я имею в виду дом Айши-биби. Я пообещал ей скоро вернуться, и она, кажется, там что-то затеяла.
Однако Дильбар уже набрала номер.
— Мама, это я. Марат-ака уже здесь… Да вот у меня, сидит напротив. Сейчас идем…
Она набрала еще один номер.
— Школа? Пожалуйста, Раззакова… Эркин-ака, это вы?.. Конечно, серьезный разговор! Товарищ Саидбеков приехал. После уроков прямо домой, хорошо? Договорились?
Дильбар открыла дверь и сделала знак рукой, пропуская Марата вперед. Проходя через приемную, она сказала девушке за пишущей машинкой:
— Если меня спросят, я дома. По неотложным вопросам пусть звонят…
Домой к Дильбар они отправились пешком. Марату было приятно ступать по земле, по которой ходил некогда отец. Марат с каким-то благоговением смотрел на эти дома, деревья, на эту улицу, словно они хранили на себе нечто такое, что остается от человека, который их видел. Чем-то родным веяло от этой земли, будто бегал по ней еще босоногим мальчишкой.
Дильбар жила недалеко, и шли они недолго. Дом уже был полон гостей. Вскоре появился Эркин. Пришли двоюродные братья Дильбар, дядюшки и тетушки. Застолье продолжалось до вечера.
Ночевать Марат отправился к Айше-биби. Старушка принялась было выговаривать ему, что поздно пришел, — он объяснил все, и она простила. «Будь счастлив, сынок!» — сказала она. Долго они сидели, разговаривали за чаем. Старушка вспоминала Хумаюна Саидбекова, как он был добр к людям.
К завтраку Дильбар принесла разные угощения.
— Это вам мама приготовила на дорогу, — смеясь, сказала Дильбар. — Я договорилась в райкоме о машине. Провожу вас и на ней же вернусь обратно.
Айша-биби подогрела оставшийся с вечера плов, и они втроем позавтракали. Старушка улыбалась, поглядывая то на Марата, то на Дильбар. Придвигала к ним касу с медом и приговаривала:
— Ешьте, детки, пусть ваша жизнь будет такой же сладкой, как этот мед…
Айша-биби проводила Марата и Дильбар до райкома. Пожелала ему счастливого пути, передала приветы, перечисляя всех и пожелав каждому здоровья, и заспешила обратно. Вдруг остановилась, словно вспомнила важное.
— Эй, сынок, у себя тут мы справим той по-каршински, а у вас пусть будет по-ташкентски!.. Так и скажи матери. Да привози поскорее ее и сестру.
Марат кивнул, улыбнувшись, а Дильбар покраснела и с тревогой огляделась по сторонам.
В райкоме Марат повидался с друзьями отца. Извинился, что не может погостить у них, и пообещал, что в скором времени он снова приедет в Шахрисябз. Те многозначительно посмотрели при этом на Дильбар…
Дорога была ровная, хорошо укатанная. Машина неслась, как птица. Влетающий в кабину ветерок пахнул только что скошенным сеном. Шофер Вася сосредоточенно смотрел вперед. Марат и Дильбар сидели рядом на заднем сиденье. Рука девушки покоилась в ладонях джигита. Полагая, что шофер не понимает по-узбекски, они тихо разговаривали.
— Айша-биби права, — сказал Марат, — той сыграем и здесь, и в Ташкенте.
— Хоп, Марат-ака, как вы желаете, пусть так и будет. — Дильбар наклонила голову и с грустью добавила: — Мне очень жалко расставаться с родным городом.
— Если хочешь, давай не сразу поедем в Ташкент, поживем некоторое время в Шахрисябзе.
— Правда? Это можно? — обрадовалась Дильбар. — Какой вы славный, Марат-ака! — Она сжала руки Марата своими слабыми ладошками.
— Мне этот город так же дорог, как и тот, где я родился, вырос. Здесь каждый камень напоминает мне отца…