Охранник вышел, оставив дверь открытой, и Лука оглянулся по сторонам. Стандартный контейнер два с половиной на шесть метров. На деревянных паллетах на полу лежал матрас, затянутый в упаковочный пластик, и на нем — и узкие длинные подушки, тоже в пластике. Тесная кабинка туалета у входа, рядом умывальник, стол с выдвижными ящиками, электроплитка, кипятильник в стакане. Под стеной напротив большой матерчатый шкаф, слегка истрепанный, но чистый. Рядом стол и четыре трехногих стальных стула. Дальше в углу та самая кровать, а под стеной еще один матрас. Реальное убежище, чтоб перекантоваться и двигать дальше.
— Ты посиди пока в кресле, Мирослава, вдруг нам придется уходить. А я немножко посплю, — Лука глянул на часы, — пять утра. Тяжелая для всех нас выдалась ночка.
Лука лег на матрас, подложив под голову две подушки сразу, закрыл глаза, но тут же его кто-то тряхнул за плечо.
— Что?! — рассердился Лука, что не удалось поспать ни минуты. Он демонстративно посмотрел на часы, чтобы объяснить разбудившему его, что минут двадцать ему бы могли и дать поспать. Но часы показывали пять минут седьмого. — Словно и не спал.
Перед Лукой стояли трое — Славка, доедающий пирожок, охранник и тот самый посетитель из бара, который и подсказал Луке номер контейнера.
— Привет, Лука Николаев. Давай знакомиться ближе. Я — Тим, или Монстр, для криминального мира, малыша-охранника зовут Малыш Матвей, а Славку ты знаешь.
— Малыш? — переспросил Лука, проснувшийся окончательно и севший на матрасе.
— А как мне еще называть собственного младшего брата? Кофе хотите, Лука? Хороший кофе, из старых запасов.
— А мне дали какао, правда, на воде, но со сгущенным молоком, — похвастался Славка. — И пирожок из заморозки.
— Это же все не просто так, да? Вы знали, что я сюда приду. Зачем я вам?
Лука сжался, сидя на импровизированной кровати, и снизу вверх смотрел в глаза Тиму. Внезапно у него все сложилось в цепочку — он вспомнил, что кроме бара «Три пескаря» он пересекался с Тимом во многих местах и всегда на бегу, то Лука уходил, когда тот заходил в бар, то наоборот. Он видел его с разными людьми в разных местах. Не за короткий период, а за год, прошедший после катастрофы. Он вспомнил, что взгляд Тима всегда был оценивающим, хотя Лука никогда долго на него не смотрел и не видел в нем синтозомби. А сейчас Тим внимательно смотрел Луке в глаза, и его обычные щелочки глаз открылись нормально, и левый глаз, как уже видел Лука, был кукольным, а в правом мелькали цифры, словно Тим смотрел на мигающую огнями рекламную вывеску.
— Конкретно ты? — улыбнулся Тим, блеснув сплошными рядами зубных пластин.
«Как же я раньше не догадался — такие зубы ставят полицейским или военным. Вот почему он знает мое имя — у него есть доступ к полицейской базе данных!» — сообразил Лука.
Матвей тем временем подсоединил роутер, повесил его на стенку и стал настраивать.
— Конкретно я, — кивнул Лука, отвечая на вопрос Тима.
— Конкретно ты… Ну, так — чтобы не соврать…не скажу, чтоб срочно нужен. Я собираю адекватных людей или, как бы точнее сказать, людей с определенными талантами. Тебя я внес в свою базу как человека, обладающего даром заговорить кого угодно, обмануть, облапошить, смошенничать в нужном месте. Ты же цыган?
— Я не цыган, — замотал головой Лука. — Вообще не знаю о чем вы.
— Лука… или Николай, я знаю твою историю, не заставляй меня повторяться. Я могу поднять свои старые связи, и на пару лет за мошенничество и мелкие кражи ты точно сядешь. У меня есть доказанный эпизод применения тобой цыганского гипноза.
— Так, — выставил вперед руки Лука, — я не цыган!
— Доподлинно неизвестно, с кем сбежала твоя мать, но ты воспитывался в таборе.
— Это ничего не доказывает. Говорите, что надо, иначе мне пора двигать.
— Я отсюда никуда не пойду! — заявил вдруг Славка. — Мне Антуанетта обещала яблочно-банановое пюре принести.
— Ты продался за еду! — с укором посмотрел Лука на Славку и снова лег на матрас.
«Дед говорил — никогда не имей дел с полицией. Ты для них просто ресурс — используют и выбросят. Свой, даже предатель, для них всегда будет ближе, чем человек с улицы».
— Я хочу писать, — прервал женский голос размышления Луки.
— Мирослава? — уточнил он, забыв о чужих.
— Мам, а я пирожок ел, — подскочил к сидящей в кресле кукле Славка. — И какао пил. Представляешь, мам?
— Да, я слышала. Лука, у меня сейчас будет… мне будет очень неудобно. У них нет женщин тут?? Мне очень надо.
Лука встал, подошел к Мирославе и снял с нее очки.
— У вас тут нет женщины? — спросил Лука, развязывая платок, которым была привязана к креслу Мирослава.