«Анетта. Анетта. Да ты напрашиваешься».
Теплая вода тоже роскошь. Мыться надо быстро. Экономить. А так хочется просто постоять, подставив лицо и плечи под мелкую дробь водяного барабанщика.
Смывая пену, Лука вдруг почувствовал холод, а потом женские ладошки легли ему на плечи:
— Спинку потереть? — услышал Лука сзади себя голос Антуанетты, ставший на пару тонов ниже.
Лука улыбнулся от удовольствия.
Полотенце на двоих было одно, и они очень долго вытирали им друг друга…
А потом им опять нужен был душ.
— У меня кружится голова, — пьяно зарылся в волосы Антуанетты Лука, — или от голода, или от усталости, или от тебя.
— От голода, конечно! — изогнулась девушка в его руках.
Она сняла крышку со сковородки и зачерпнула ложку каши. Желудок Луки запел песню голода, и его хозяин тяжело вздохнул:
— Это, конечно не романс, но если ты хочешь продолжения этого дня, то…
— Я или еда! — шутливо оскорбилась Антуанетта и всунула Луке в рот ложку с кашей. — Французской королеве Марии-Антуанетте не простили шутку с бриошами. И, учитывая ее опыт, я не буду издеваться над голодными.
— И уставшими, — отобрал у нее ложку Лука. — Жаль, что здесь нельзя лечь спать.
Девушка увернулась от его объятий и пошла в угол контейнера. А Лука, не отрываясь, смотрел на крутые бедра при такой тонкой талии… и аппетитную грудь, которая игриво колыхалась при каждом движении ее владелицы. Лука зажмурился от удовольствия.
Немного повозившись у стеллажей в другом конце контейнера, Антуанетта вернулась с матрасом.
— Да, силы мне на сегодня еще понадобятся, — глянул Лука на светящуюся от удовольствия девушку, которая готовила постель на двоих.
Глава 22. Убийство
— Вы совсем оглохли, любовнички?! — ворвался в сон Луки крик Матвея.
Что-то теплое оторвалось от его тела и завизжало, заорало отборным матом. Лука раскрыл глаза и снова их закрыл — свет был яркий, слепил глаза. Он не мог проснуться окончательно, проваливался в сон как в колодец, но обратно его вытаскивали крики Антуанетты и Матвея. Память услужливо подсовывала ему подробности событий, происшедших до сна, и Лука совсем не хотел выныривать из того моря нежности и страсти, в котором пребывал.
Но проснуться пришлось.
Антуанетта сорвала с него одеяло, укрывавшее их обоих, и сбежала в дальний угол контейнера, пытаясь укрыться за нагроможлением деревянных ящиков, чтобы одеться. Лука остался лежать голым на матрасе, с подложенным под голову пледом. Им он и прикрылся от Матвея, продолжавшего орать и брызгать слюной:
— … УБИЛИ! А вы в это время… — орал Матвей.
— Кого убили? — адреналин ударил по мозгам, заставив их сразу же воткнуться в работу.
Лука сорвался с матраса и принялся быстро одеваться, наплевав на то, что на его голый зад теперь таращится не только Матвей, но и успевшая одеться Антуанетта.
— Мирославу убили, — устало дошел до табурета Матвей, попросту рухнув на него… — А пацана ее в вертолет затащили и улетели. А может и хорошо, что вы спали, а то было бы на два трупа больше.
На улице поднялся ветер, неся на своих крыльях пылевую бурю.
— Тебе бы что-то накинуть на себя, — обернулся к Антуанетте Лука.
Он поправил локон, упавший на лицо девушки, заведя его за ухо. Внутри девушки, как и в первую их встречу, металась белка.
— Всё потом… пошли наверх, — оттолкнула она его и споро направилась на второй этаж.
— Ан…
— Она сестра милосердия, — перебил его Матвей, прошедший мимо Луки вслед за девушкой. — И трупом ее не удивишь.
Лука вошел в контейнер последним. Антуанетта и Матвей стояли недалеко от входа и смотрели на Мирославу, сидящую в инвалидном кресле. Одежда девушки была залита кровью. Голова слегка наклонена вперед, и свисающие волосы закрывали ее лицо. Посредине контейнера узким длинным клинком к полу была прибита кисть зомби.
— У меня один вопрос, — произнес Лука, — полицию вызывать будем?
— Ты с ума сошел? — очнулся Матвей. — Нас всех посадят и приговорят. Даже тех, кто мимо контейнерного городка проходил, не говоря уже о постояльцах.
Лука кивнул и подошел к руке, достал из кармана не первой свежести салфетку и взялся за рукоятку клинка. Пальцы зомби слегка дернулись.
— Не знаю, Ян, испытываешь ли ты боль, но если да, то потерпи.
С трудом, стиснув зубы от напряжения, но Лука вытащил из пола клинок, который все так же торчал посередине ладони.
— На оружии следы крови, — проговорил Лука и глянул на жену Яна. — Возможно, что самой Мирославы.