— Ядвига, открывай дверь! — Мирослава выплевывала слова на бегу.
Бежать еще два этажа, а он ее почти догнал. Почти схватил за руку на повороте.
— Что ж ты такой шустрый, милый? Оставь нас в покое! Ты больше не человек!
Крик Мирославы останавливает зомби, а девушка взлетает на нужный этаж, и перед ней распахивается дверь. Проход свободен. Последний рывок, и спасительный лязг бронированной двери отсекает опасность. Успела! Счастливо хрипя подобием смеха, Мирослава медленно опустилась на пол, скользя по стенке спиной.
— Кто за тобой гнался, мать родная? — рассматривает что-то на дверном экране подруга. В руках у нее бейсбольная бита. В прошлый раз, при сходных обстоятельствах, она встретила Мирославу с винтовкой, которую позже они с ней потеряли, отбиваясь от стаи подростков. — Зомбак. Сейчас вызову бригаду отлова. Как он интересно попал в дом? Наверно, кто-то бросил дверь в подъезд открытой.
— Это Ян, — нахмурившись, выдохнула Мирослава. — Если на зомби вызывают отлов, то это все. Умом я понимаю, что для Яна уже давно все закончилось, но он был мне мужем, другом, прекрасным любовником и хорошим папой нашему сыну.
— Не объясняй мне то, что и без тебя знаю, — огрызнулась подруга.
Подруги ждали очистки подъезда, деля на двоих одну таблетку чая. Напиток получился слабенький, словно чай в заварочном чайнике заваривали уже много раз. Ядвига была чипирована как и Мирослава, но умная пыль вируса сожгла в ней всю синтетику, сделав ее почти чистым человеком. Теперь она страдает от разных болезней, и ей постоянно нужен обезбол или антибиотик.
— Ты меня слушаешь, Мира? — возмутилась подруга. — Слон сказал, что если сыворотка нужна срочно, то единственный способ получить ее сегодня — это выставить себя на аукцион интимных услуг и молиться, чтоб твое тело купили побыстрее. Промедление сама знаешь, чем грозит. А потеряешь память, хоть и частично, работу больше не найдешь. Что ты выбираешь?
— Только проституция? — чуть не подавилась остатками чая Мирослава.
С наступлением апокалипсиса, как в СМИ именовали зомбо-вирус или атаку “умной пыли” на человечество, жизненный уклад Ядвиги практически не изменился. Даже стал лучше — не будучи красавицей, она довольно быстро сумела найти себе любовника. Людей, не тронутых вирусом, осталось мало, и их стали ценить., Едва зайдя на кухню подруги, Мирослава услышала дразнящий запах апельсинов. Их мог принести Ядвиге только любовник. Мирослава надеялась, что подруга поделится, но она не угощала ее, а просить Мирославе было стыдно.
— Увы, — вздохнула Ядвига. — В новой жизни твои умения не нужны. В долг уже никто не дает, да и заказов хоть на какую работу сейчас нет, а ты ждать не можешь. Есть вариант — оставить в заложники сына, но я не советую. Его могут перекупить и продать корпорации — чистый ребенок на вес золота. Соглашаться?
— Да. Я продаюсь, — Мирослава прикрыла ладонями горящие от стыда щеки и заморгала, пытаясь смахнуть изображение мужа. Противно. Мерзко. Но деваться некуда. Сын в одиночку погибнет сразу или станет жертвой работорговцев.
— Славка, — набрала Мирослава сына, — там на площадке пусто? Я у тети Ядвиги.
Мирослава слушала как сын зашлепал большими для его ног отцовскими тапками в прихожую и включил на двери экран.
— Чисто, мам, — выдохнул он в трубку.
— Не клади трубку, малыш, я бегу!
Ядвига распахнула перед ней дверь и Мирослава бросилась бежать вниз.
— Мам, ну, сколько можно, — пыхтел Славка, отодвигая засовы, — я не малыш! И я слышу, как ты бежишь.
Бежать лучше ступенька за ступенькой, наступая на каждую, но четко рассчитывать куда наступит нога в следующий миг, чем скакать через несколько ступеней, боясь, что или нога соскользнет, или подвернется, а еще рюкзаки, которые заносит на поворотах и надо руками крепко держаться за поручни и следить, чтоб в перилах не торчали острые предметы, а на ступенях ничего не было рассыпано.
— Осталось три этажа, — Мирослава тяжело дышала в трубку, прижав ладонь к уху, — два и я…
На ее этаже мелькнула тень, но Мстислав уже распахнул дверь, и его мать с криком уворачиваясь от кого-то влетела внутрь квартиры. Они вместе дернули дверь на себя и быстро в четыре руки задвинули засовы.
— Кто там был?! — сын Мирославы тянулся на цыпочках, чтоб рассмотреть на экране дверную площадку.
— Не успела заметить, Слав.
Мирослава сбросила с ног кроссовки и тяжело пошла на кухню. Ребенок, не увидев за дверью никого, пошел вслед за матерью. Та сидела на стуле, не имея сил снять с себя рюкзаки. Славка посмотрел в уставшее лицо Мирославы и потянул за лямку рюкзака.