— А ваш коллега случайно не знает оставшихся двух царей в лицо? — спросил Лука, с опаской наблюдая за все более агрессивными действиями девушки. Он понимал, что ее отец их вот-вот выгонит, но информацию из него надо вытянуть. Если хоть на минуту допустить, что все это правда, то есть шанс узнать ключевую информацию о создателях «умной пыли».
— Нет. Он только умершего узнал в видео-сюжете в новостях, а кто остальные двое и как они выглядят, он не знает.
— А как звали умершего?
— Я не спросил, да это уже не важно. Человек мертв.
— А с ним можно поговорить? С коллегой.
— Нет. Его убили на улице агрессивные зомби.
Лука почти физически почувствовал, как оборвалась нить, ведущая к разгадке.
Глава 29. Сцена ревности
Лука немного повозился с кнопочным замком входной двери и вошел в подъезд современного дома, зеркальным кубом пристроившегося в между старинных домов, в одном из которых располагался бар «Три пескаря». Антон, сидя в автомобиле, рассматривал двор, где прожил почти половину жизни. Он помнил, как старожилы выступали против новостроя. Но все быстро умолкли, когда объявили, что под новым домом будет большая глубокая парковка и среди автомобилистов, желающих купить место, разыграют парковочные сертификаты. Желающие записались в очередь и смиренно ждали конца стройки. Елена тогда сказала Антону, что зря разрешили строить — цена на парковку будет заоблачная, но зато сквера с детской площадкой у них не будет. И оказалась права.
Ворота гаража открылись, и из них вышел Лука. До более близкого знакомства с ним Антон думал, что Лука актер или писатель. Сейчас, видя, как его новый друг и по совместительству парень сестры легко вскрывает замки, заговаривает зубы, и находит общий язык с такими бандитами как Иван, стал сомневаться в его порядочности.
Лука открыл водительскую дверь и сел за руль.
— Как тебе удалось открыть ворота?
— Ян помог, у них летник под потолком был приоткрыт, ну и мы этим воспользовались, — завел электромобиль Лука и аккуратно въехал в ворота. — Судя по тону, Антон, ты меня осуждаешь. Ну, извини. Белым и пушистым трудно выжить в смутные времена.
— Да я больше на себя злюсь. Думал, что ты другой.
— Типичная женская позиция — намечтать себе, а потом обижаться, что это не так. Ты без отца рос?
— С мамой, бабушкой и двумя сестрами, а потом еще с теткой.
На подземной парковке. сенсоры отреагировали на движение и включили свет. Лука припарковался возле еще одного электромобиля — такого же красного цвета, как и их машина.
— Не боишься потом спутать? — заржал Антон.
— Блин, Антон! Общего только цвет, — разозлился Лука, выходя из машины. — Модели разные, у нашей помято крыло, да и стали мы рядом с зарядным щитом. Ты умеешь водить?
— Нет, — Антон пожал плечами.
— А я свой первый автомобиль угнал в двенадцать лет. Когда меня полиция деду привезла, он чуть душу из меня не выколотил.
— А вот нечего красть! — брезгливо скривил губы Антон и пошел на выход.
Лука задержался, закрывая ворота, и остановил их так, чтоб осталась щель толщиной в руку.
— Он побил меня за то, что я попался, — догнал Антона Лука. — И ты бы мог с полным основанием меня в чем-то упрекать, но на тебе, между прочим, Вера и ее муж. Да, я мошенник, но ты насильник и убийца.
Антон остановился перед ступеньками, ведущими к подъезду, и резко развернулся. Лука успел отклониться, но не достаточно. Удар получился смазанный, но губу Антон Луке рассек. Лука выпрямился. В ответ он сильно не замахивался — не было пространства, но вложил в удар всю силу. Антон согнулся, повиснув на Луке, и стал судорожно хватать воздух ртом. Лука, закусив кровоточащую губу, дождался, пока Антон задышал ровнее, и пошел первым в подъезд.
На третьем этаже они остановились. Антон молча стоял, не открывая квартиру, ждал, когда Лука уйдет.
— Ключи от квартиры на шестом, — протянув руку, попросил Лука.
— Да пошел ты!
— Антон, не будь идиотом! — терпеливо сказал Лука. — В такое время, как сейчас, на тебе — две женщины, за которых ты отвечаешь, а ты ведешь себя как истеричка. Я никогда не угонял машин, а водить научился, занимаясь в институте. А вот за тобой мародерство квартир, если ты забыл. Так что давай ключи. Не тронем мы твою Веру.