…На следующий день позвонила Ядвига.
— У меня внизу правого глаза появилась информация о состоянии моего организма, — сказала ей Мирослава. — У меня обезвоживание и нехватка определенных витаминов. Все остальное в пределах допустимого. Внутри меня зародилась надежда, что я излечилась от зомбо-вируса. Но, как бы мне этого не хотелось, за простой секс такую цену не заплатят.
— Ты пессимистка, Мира. Надо верить людям, — вздохнула подруга.
Мирослава оказалась права — через пару дней в глазу проявился Ян. Ее настроение тут же испортилось.
Славка, оказывается, выпускает руку Яна погулять по комнате. Рука ведет себя как собака, жмется к ногам, поглаживает пальцами ступни. На первый взгляд она безобидна. Но Мирослава не разрешает ее выпускать ночью, когда они спят или ее нет дома.
В конце недели в гости напросилась Ядвига, приведшая с собой (к неудовольствию Мирославы) Слона.
— Ты даже не представляешь, как тебе повезло, Славка! — Слон также, не стесняясь как и в прошлый раз, тискал Ядвигу, только сидели они не на барных стульях, а в тесной кухне панельной многоэтажки. — Расклад такой — ты Барону понравилась, и даже очень. За две сыворотки работа на всю ночь. Ты приходишь вечером в клуб, тебя забирают его люди. Куда увозят, я не знаю, но у тебя на руках останутся две сыворотки — свобода на две недели. И это все. Еще одну сыворотку за ночь с тобой дам тебе я. А дальше — свободный доступ. Будешь продаваться как все на общих условиях. Протянешь максимум полгода.
— А было когда-нибудь такое, чтобы Барон западал на девушку больше чем на два раза? — Мирослава с надеждой заглянула в маленькие глазки Слона.
— Нет, — качнула головой Ядвига. — Паре девчонок он предлагал такие же условия как и тебе. Можешь рискнуть и дожидаться, пока он позовет тебя еще раз, но третьего раза с Бароном не было ни у кого. А можешь принять предложение одного человека, который очень щедро заплатит.
— Насколько щедро? — приободрилась Мирослава.
— Вот, Славочка, — улыбнулся Слон, показывая сгнившие от наркоты зубы, — это уже другой разговор. Это твой билет с этого кладбища. Клиент заплатит столько, сколько ты скажешь. А делать-то почти ничего не надо. Выпьешь таблетку, и поцелуешь покупателя. Рот в рот, с языком. Больше тебе ничего делать не надо.
— Он не целуется, — вспомнила Мира секс с Бароном.
— Тогда — любой другой контакт со слизистыми.
Мирослава заморгала… Черт, Ян опять появился не вовремя.
— Я хочу сыворотку на полное излечение, — твердо проговорила она, не моргая, глянув Слону в глаза.
Он перестал лапать Ядвигу и уставился на хозяйку квартиры.
— Много хочешь, — Слон встал и пошел на выход. — Я буду разговаривать с клиентом, — раздалось из коридора, и дверь за ним тут же захлопнулась.
Глава 6. Рассказчик
— Мама влюбилась в отца в Париже. Точнее, он — в нее. Ну, знаете, как это бывает… Славянка с голубыми глазами, волосами цвета отбеленного льна, с фигурой модели и с контрактом от фирмы “Натуральные технологии”. На фотографии за тот год она невероятная красавица — своя коса до пояса, огромные глазищи и те самые классические девяносто-шестьдесят-девяносто. Ей исполнилось тридцать пять, и хоть она и выглядела юной девчонкой, но это была ее последняя работа на фирму. Бонусом она получила неделю в туристическом квартале Парижа, оплаченную гостиницу и гастро-тур по тем нескольким ресторанам реальной французской кухни, которые еще не прикрыли новые власти.
— Ближе к делу, Лука! — выкрикнул старик в ковбойской шляпе, сидящий в углу за барной стойкой.
— Понял. Ускоряюсь, — кивнул рассказчик, которого старик назвал Лука. — К ней в баре, наверно таком же, как мы сидим сейчас…
— Только французском, — поправил Луку бармен, натиравший до блеска бокал.
— Да, мой друг, — принял кивком головы поправку Лука. — К ней подсел молодой белый француз. Мама говорила, что она сразу поняла, что он француз — тонкий, но крупный нос с горбинкой, черные, слегка вьющиеся волосы и белая кожа с таким же, как и у нее, чуть розоватым оттенком, который как белое знамя кричит — во мне нет ни капли арабской или африканской крови!
— И монголоидов, — проворчал все тот же старик.
— Совершенно верно. Мама взглянула в его глаза и, как пишут в романах, пропала. Он старомодно платил за рестораны, кофе, вино, привел в гости к себе домой, чтоб она поняла вкус настоящей французской кухни, а не то, что дежурно подают в туристических ресторанах. Он жил в гетто для белых…