Я вынимаю свой член из ее киски и прижимаю набухшую головку к ее заднице.
— Я хочу трахнуть этот прелестный маленький бутон розы. Да или нет.
Она шепчет: — Да.
На мгновение возникает сопротивление, затем она открывается для меня. Я осторожно сгибаю бедра и беру ее за попку, вводя свой член до тех пор, пока он не перестает двигаться дальше.
Наши стоны становятся одинаково громкими и прерывистыми.
Перегибаясь через ее спину, упираюсь рукой в матрас, затем снова протягиваю руку, чтобы погладить ее клитор. Я даю ей время привыкнуть ко мне, затем начинаю медленно входить в нее, покачивая бедрами и поглаживая ее киску.
Она кончает с внезапным криком, все ее тело содрогается в конвульсиях.
Выдохнув, я вхожу в нее еще глубже, трахая ее до тех пор, пока не достигаю пика и не кончаю, сжимая ее бедра и ругаясь в потолок. Все мышцы моего тела напряжены.
Я опустошаюсь в ее теле, мое сердце разрывается на части, мое тело захлестывает волна удовольствия за волной, заставляя меня хватать ртом воздух.
Капли пота стекают по моему лбу, когда я трясу головой, чтобы прийти в себя. Через несколько мгновений, когда перевожу дух, я медленно провожу рукой по ее спине, ощущая каждый драгоценный изгиб, а затем опускаю нас на матрас.
Лежа на ней, я зарываюсь носом в ее волосы и удовлетворенно вздыхаю.
Ее смех мягкий и ласковый.
— Ты планируешь когда-нибудь вынуть из меня свой твердый член?
— Боже, нет. Мы застряли здесь навсегда.
— Из-за этого будет довольно неудобно ходить за продуктами.
— И в кино тоже. — Улыбаясь, я покрываю поцелуями ее шею и плечи, глубоко вдыхая восхитительный запах ее кожи.
Кто-то должен разлить ее аромат по бутылкам. На этом можно было бы заработать целое состояние.
Уткнувшись в ее шею, я шепчу: — Готова?
— Ммм.
Я медленно выхожу из нее, становлюсь на колени, затем наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в поясницу. Она переворачивается на бок и смотрит на меня затуманенными, счастливыми глазами.
— Ты в порядке?
— Все хорошо.
— Ты хочешь сходить в туалет до или после меня?
— До, — говорит София. — Я всего на минутку.
Я слышу звук смыва унитаза, потом льется вода, а затем она возвращается и ложится на кровать, закинув руки за голову, как на одной из знаменитых картин Модильяни.
Глядя на нее, я тихо говорю: — Ты потрясающая, София. Я мог бы смотреть на тебя каждый день до конца своей жизни.
У нее перехватывает дыхание, но она ничего не говорит. Все эмоции, которые она не выражает голосом, отражаются в ее глазах.
Я прижимаю руку к сердцу в молчаливом поклоне и некоторое время смотрю на нее, наши взгляды встречаются. Затем я тяжело выдыхаю, прежде чем сделать что-нибудь нелепое, например, прослезиться, и иду в ванную.
Я справляю нужду. Мою член в раковине, и мыльная вода капает на мраморный пол. Я вытираюсь мягким белым полотенцем и возвращаюсь в комнату, где София в той же позе лежит на кровати и смотрит на меня своими темными волшебными глазами.
Подзывая меня, она протягивает ко мне руки. Я падаю в них с благодарным вздохом и придвигаюсь к ее роскошному телу, прижимаясь щекой к ее шее.
Запуская пальцы в мои волосы, она целует меня в лоб и просовывает ногу между моих икр.
Мы остаемся так, вплетенные друг в друга, на долгое время. Лежим вместе в уютной тишине. Прислушиваясь к звукам нашего слившегося дыхания и мира за окнами, отдаленным автомобильным гудкам и голосам, случайному резкому крику пролетающей мимо чайки.
— Я хотела бы спросить тебя кое о чем, — тихо говорит она. — Это важно. Пожалуйста, скажи мне правду. Не то, что, как ты думаешь, я хочу услышать, а только чистую правду.
Мой пульс учащается. Я не двигаюсь, только открываю глаза.
— Ладно.
Ее грудь поднимается, когда она медленно вдыхает. Следует многозначительная пауза, затем: — Ты хочешь детей?
Я замираю. В моей голове начинает звучать сигнал тревоги, сначала слабый, но с каждым ударом сердца становящийся все громче. Она чувствует мое беспокойство.
— Здесь нет правильного или неправильного ответа. Это просто «да» или «нет».
— Тогда почему у меня такое чувство, что один из этих ответов приведет к тому, что я больше никогда тебя не увижу?
— Пожалуйста, просто скажи мне правду.
Я поднимаю голову и смотрю на нее. Она избегает моего взгляда, вместо этого смотрит на мой подбородок.
— Почему ты спрашиваешь меня об этом?
Когда София молча качает головой, я переворачиваю ее на спину и смотрю в ее измученное лицо.
— Что происходит?
— Это простой вопрос. Да или нет.
— Это, блядь, не простой вопрос, это сложный вопрос. — Когда она не отвечает, я спрашиваю: — Ты хочешь детей? Я имею в виду, больше?