— Ты не такой, как я думала.
Картер приподнимает брови.
— Это и есть твое представление о комплименте? Мне бы не хотелось слышать, как это звучит, когда ты критикуешь меня. Мое бедное эго, возможно, никогда не оправится.
— Может быть, если бы ты помолчал полсекунды, я смогла бы уточнить.
Откидываясь на спинку стула, он делает движение рукой, закрывающей рот, а затем улыбается.
— Ты очень дружелюбный.
— Что, похож на лабрадора? Я собака, которую можно взять в семью?
— Картер. Веди себя тихо.
Когда он протяжно произносит: — Да, мэм, — и медленно моргает, клянусь, мои последние запасы эстрогена выбрасываются прямо в кровь. Волна жара, разливающаяся по моему телу, способна дважды поджечь скатерть.
— Ты такой дружелюбный, что это неожиданно. Так же, как то, что ты сделал для того парня в тренажерном зале. Это было очень благородно с твоей стороны.
Некоторое время Картер молча изучает меня.
— Ты думала, я эгоцентричный богатый придурок.
Я качаю головой, но это не значит ни «да», ни «нет».
— Я действительно не знала, что и думать. Ты был чрезвычайно самоуверен на том заседании правления. И у твоей семьи есть определенная…репутация.
— Что мы беспощадные. Да. Но только в бизнесе. — Он делает паузу, затем усмехается. — В жизни все не совсем так.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, если бы я был моим старшим братом Каллумом, я бы уже похитил тебя и запер в своем подвале.
— Похоже, он настоящий обаяшка, — сухо говорю я.
— Он высокомерный, контролирующий, властный засранец, но я должен признать, что этот парень знает, как добиться своего.
Хотя его слова не слишком лестны, в них нет враждебности. Мне интересно узнать о его семье.
— Вы близки?
— Мы постоянно видимся в офисе. Но близки? В смысле, по-дружески? Не совсем. Каллум не близок ни с кем, кроме своей жены. — Он смеется. — И я почти уверен, что это просто стокгольмский синдром.
— Похоже, это интересная история.
Картер смеется и качает головой, что, как я понимаю, означает, что он не хочет вдаваться в подробности. Вместо того чтобы засыпать его очередными вопросами о его старшем брате, перейдем к среднему.
— Я слышала об автомобильной аварии Коула, когда это случилось впервые, но с тех пор в новостях ничего не было. Как у него дела?
— Для человека, чья личность мрачная, как темница в замке Дракулы, он держится молодцом. Я благодарен его невесте. Эта женщина – святая.
Он улыбается.
— Она бы тебе понравилась.
— Почему?
— Она тоже крутая.
Взбалтывая вино, я улыбаюсь ему в ответ.
— Ты не знаешь, крутая ли я. Может быть, я овца в волчьей шкуре. Зефирка, притворяющаяся врединой.
— О нет, я точно знаю, кто ты такая.
Смелость этого заявления заинтриговала меня. Как и интимность в его глазах. Что-то в выражении его лица подсказывает, что он знает все мои самые темные секреты.
— И кто же я, мистер МакКорд?
Глядя мне прямо в глаза, он без колебаний отвечает: — Моя будущая жена.
4
КАРТЕР
София смеется. Но когда я продолжаю смотреть на нее без улыбки, ее смех прекращается, и она корчит мне рожицу.
— Очень смешно.
— Это была не шутка.
После паузы, во время которой она разглядывает меня, прищурившись, она выигрывает еще немного времени, сделав глоток вина. Затем София ставит бокал, аккуратно вытирает уголки рта салфеткой, кладет салфетку рядом с тарелкой и пронзает меня взглядом, полным яростного презрения.
Боже, как я люблю, когда она так делает.
— Я думала, я ясно дала понять, что это не свидание.
— Ты это сделала.
— Хорошо.
— Но я тебе не поверил. И людям не обязательно встречаться, чтобы влюбиться.
Она моргает.
— Влюбиться? Ты немного забегаешь вперед, тебе не кажется?
— Нет. Ты просто отстаешь.
Недоверие на ее лице сменяется неодобрением. Я вывожу ее из себя, но не настолько, чтобы она встала и ушла. Пока еще.
Чувствуя себя уверенно, шагая по натянутому канату, я улыбаюсь и наливаю еще вина в наши бокалы.
— Ладно, притворимся, что я шучу. Кстати, мне нравится это платье, которое на тебе надето. Красное тебе очень идет. Оно подчеркивает огонь в твоих глазах. Не то чтобы они нуждались в этом. В твоих прекрасных карих глазах можно увидеть бездну космоса. О чем нам поговорить дальше? Если только ты не хочешь молчать, что тоже нормально. Я рад сидеть и смотреть на тебя. Ты – лучшее, что я видел за всю свою жизнь.
София проводит языком по зубам, словно представляя, как разрывает ими мое горло.
— Не знаю, действует ли эта чушь на девочек твоего возраста, но мне неинтересно играть в игры.