— Ты закончил извиняться? Потому что это было довольно слабо, учитывая твою недавнюю выходку.
К нам подходит дружелюбная официантка средних лет, протягивает меню и спрашивает, не хотим ли мы чего-нибудь выпить. Я прошу газированную воду. Ник заказывает двойной скотч.
Когда она уходит, он смотрит мне прямо в глаза и вздыхает.
— Я прошу прощения. За всё. За то, что произошло в субботу вечером, за то, как я вел себя с тобой в последнее время, за то, как я разговаривал с Харлоу. — Он снова делает паузу. — И за Бритт. Я знаю, что это было…
Я жду продолжения, наблюдая, как он с трудом подбирает слова, и наслаждаюсь его смущением.
Наконец, Ник бормочет: — Неправильно. Это было неправильно с моей стороны. И глупо. Ты этого не заслуживала. Мне не следовало уходить так, как я поступил.
Я ждала этих извинений много лет, поэтому удивлена, что не испытываю других чувств. Чего-то еще – гнева, облегчения, грусти. Но сейчас, глядя на него, я чувствую лишь отстраненность.
Вот что значит двигаться дальше.
Вот каково это – чувствовать себя свободной.
Я говорю: — Можно я скажу тебе кое-что так, чтобы это не прозвучало ханжески?
— Я не знаю. Испытай меня.
— Я прощаю тебя.
Ник с сомнением изучает мое лицо, затем морщит нос.
— Это прозвучало ханжески, не так ли?
— Да, но я смирюсь.
Мы обмениваемся улыбками, и я вижу проблеск того, как все могло бы быть в каком-нибудь сказочном будущем, где Харлоу выросла бы со своей собственной семьей, и мы все собирались бы вместе на праздники, и это не было бы странно. Потом до меня доходит, что я включаю Картера в эту прекрасную маленькую мечту, и от сильного приступа нежности у меня перехватывает дыхание.
Я подумываю о том, чтобы начать с ним жизнь.
Мое подсознание уже нарисовало его на ежегодной рождественской открытке рядом со мной, с улыбкой кинозвезды, собственнически обнимающего меня за плечи.
Возможно, Харлоу была права, и я уже влюблена в него.
Влюблена ли я в него? И если «да»… что это значит для нас? Для Харлоу? Как изменится моя жизнь в ближайшее время? Как я хочу, чтобы она изменилась, если вообще хочу?
Отвлекая меня от моих мыслей, Ник говорит: —Итак, расскажи мне, почему ты не могла поговорить в машине.
— Ты первый. Ты сказал, что «кое-что» произошло. Что именно?
Он собирается ответить, когда подходит официантка с нашими напитками. Она протягивает их нам и спрашивает, не хотим ли мы заказать еду. Ник игнорирует ее, жадно глотая свой скотч, как воду.
Если он и дальше будет так пить, у него будут проблемы посерьезнее, чем те, что его уже беспокоят.
— Ему, пожалуйста, клубный сэндвич. Вместо помидоров положите авокадо. На цельнозерновой хлеб, а не на белый. И побольше картошки фри.
— Обязательно. А вам, милая?
— Мне ничего не надо, спасибо.
Кивнув, она забирает наши меню и неторопливо уходит. Как только официантка оказывается вне пределов слышимости, Ник самодовольно произносит: — Ты помнишь, как мне нравится клубный сэндвич.
— Я также помню, как плохо пахнут твои ноги. Почему ты захотел встретиться?
Он долго молча смотрит на меня, прежде чем сбросить бомбу мне на голову.
— Я хочу получить еще один шанс с тобой. Я думаю, нам нужно снова быть вместе.
Боже правый. Сегодня Вселенная явно не на моей стороне. Я закрываю глаза и вздыхаю.
— Я знаю, знаю. Просто выслушай меня, Соф.
— Мы больше не будем вместе. Точка.
— Я составил список причин, по которым мы должны это сделать.
Мой смех негромкий и сухой.
— О да? А где в этом списке твоя невеста? Или ты думал, что мы все будем жить вместе, как одна большая счастливая семья?
Ник тянется через стол, пытаясь взять меня за руки. Я отдергиваю их, прежде чем он успевает дотронуться до меня пальцем, и свирепо смотрю на него.
— Послушай, эта история с Бритт… мы оба знаем, что это было.
— Да, это было для того, чтобы потешить твое самолюбие и намочить твой член.
— Я знаю, что это была ошибка, хорошо? Я признал это.
— Буквально тридцать секунд назад. Прости меня, если я не вручу тебе награду.
Я вижу, что мой сарказм раздражает его, потому что его покаянный тон становится резче.
— Никто не совершенен. Я был хорошим мужем для тебя и хорошим отцом для Харлоу. Мы были хорошей семьей. Мы можем снова стать единым целым. На этот раз мы будем еще сильнее, потому что теперь точно знаем, чего нам не хватает, когда мы не вместе.
Я смотрю на него, размышляя, стоит ли мне рассмеяться прямо в его безумное лицо.