Настала ее очередь изучать меня. Голова наклонена, губы растянуты в загадочной улыбке, как у сфинкса.
— Еще с тех пор, как Картер был маленьким мальчиком, я знала, что, когда он наконец влюбится, он влюбится по-настоящему. И навсегда.
— Вы ведь знаете, что мы не вместе, верно? Он порвал со мной.
— И все же он каждую ночь разбивает лагерь возле вашего дома.
Съежившись, я спрашиваю: — Вы слышали об этом?
Ее улыбка становится шире.
— Я также слышала о телефонном разговоре между вами и моим мужем. Вы должны знать, что он был очень впечатлен вашей яростью в защите Картера. Он назвал вас тигрицей. Так что да, София, я имею в виду и вас, когда говорю, что мы сами о себе заботимся. Любая женщина, которая по-настоящему любит одного из моих сыновей, является частью моей семьи.
Не задумываясь, я кисло отвечаю: — Простите, что я так говорю, но любая женщина, которая могла бы по-настоящему полюбить Каллума, скорее всего, страдает от серьезного повреждения мозга.
Теперь она смеется, запрокидывая голову и слегка касаясь моей руки.
Оскорбленная своими манерами, я быстро отступаю.
— Это было невероятно грубо. Мне так жаль.
Все еще смеясь, Катрин отмахивается от моих извинений.
— Вы познакомитесь с Эмери. Она замечательная девушка. Очень умная. И ее мозг совсем не поврежден.
Это было более любезно, чем я заслуживаю.
— Я клянусь, что обычно не веду себя так неловко, но все это очень…
Я оглядываюсь на прекрасную сцену, внезапно чувствуя растерянность.
— Я знаю, — тихо говорит она. — В последнее время у вас были такие тяжелые времена на работе. И с вашей матерью, и с Уиллом, и с Бриттани, и с Ником. Но вы очень хорошо справляетесь со стрессом.
Когда я искоса смотрю на нее, на ее лице снова появляется загадочная улыбка.
— Вы знаете обо мне все, не так ли?
— Конечно, — отвечает она без малейшего намека на извинение. — Но, пожалуйста, знайте, что я безмерно восхищаюсь вами. Вы с Картером очень подходящая пара.
— За исключением того, что мы не вместе.
Эта женщина действительно может составить конкуренцию Моне Лизе в искусстве загадочной улыбки. Появляется еще одна, и у нее такой вид, будто она уже увидела мое будущее в хрустальном шаре.
Возможно, так оно и есть. Это многое объяснило бы в этой семье.
У меня такое чувство, что ни один из МакКордов не является тем, кем кажется, и, вероятно, именно так они выживают.
Я стою и размышляю об этом, как вдруг чувствую, что кто-то наблюдает за мной. От осознания этого у меня волосы встают дыбом, и я оборачиваюсь. В тени увитого плющом прохода, ведущего от главного здания к лужайке, неподвижно стоит мужчина.
Картер смотрит на меня, и в его глазах отражается сердце, он смотрит на меня так, словно я единственный человек на Земле.
В тот момент, когда наши взгляды встречаются, время останавливается. Все просто, черт возьми, останавливается, как будто мы в кино.
Может быть, дело в его фигуре, которая словно создана для сокрушительного эффекта, или в ямочках на щеках, которые появляются, даже когда он не улыбается. А может быть, дело в том, как чертовски хорошо он выглядит в смокинге с идеально уложенными темно-золотистыми волосами и квадратной челюстью, блестящей после свежего бритья.
Или, может быть, это потому, что я в него влюблена.
Глупо, безумно, бесповоротно влюблена, даже несмотря на то, что это, вероятно, обернется катастрофой, и шансы определенно не в нашу пользу, и мне бы очень хотелось снять туфлю и запустить ею в него.
Катрин поворачивается, чтобы проследить за моим взглядом, затем похлопывает меня по руке и шепчет: — Будьте с ним помягче. Вы же помните, что такое первая любовь. Кругом пламя и хаос, как в горящем здании.
У меня перехватило дыхание, я говорю: — Да, но человек должен пройти через это примерно в пятнадцать лет.
— Он поздно созрел. — Ее голос теплеет. — И вы лучший учитель, который у него мог быть.
Она ускользает, оставляя меня с горящими щеками и абсолютной уверенностью, что она каким-то образом знает все о ситуации с деревянной ложкой и голой задницей Картер.
Позже я умру от смущения, но сначала мне нужно заняться кое-чем другим.
Я медленно пересекаю лужайку, направляясь к тому месту, где стоит Картер, не отрывая от него взгляда. Я вижу, как быстро поднимается и опускается его грудь, как дергается кадык, когда он сглатывает, и я знаю, что его так же переполняют эмоции, как и меня. Когда я, наконец, оказываюсь перед ним, то останавливаюсь и делаю глубокий вдох.
Какое-то мгновение мы оба молчим. Мне кажется, что моя грудь вот-вот разорвется от напряжения.