Затем он порывисто выдыхает и опускается передо мной на одно колено, склонив голову.
Картер не делает мне предложения. Его ноги просто не могли больше держать его.
Краем глаза я замечаю движение. Оборачиваюсь и вижу Каллума, прислонившегося к изящному изгибу ствола пальмы и ухмыляющегося мне. Он поднимает бокал с шампанским, который держит в руке, и одними губами говорит: «Я же говорил вам».
Господи Иисусе, эта семейка сведет меня с ума.
Игнорируя Каллума, я возвращаю свое внимание к Картеру и протягиваю руку, чтобы погладить его по волосам. И мягко говорю: — Привет, красавчик. Давно не виделись.
Из его груди вырывается сдавленный стон. Его плечи вздымаются. Он протягивает руку и обхватывает мои ноги, обнимая дрожащими руками мои икры и сжимая их.
— Знаю. Я тоже скучала по тебе. Может, ты встанешь, чтобы мы могли нормально поговорить?
Картер вскакивает на ноги и обнимает меня, зарываясь лицом в мою шею и сжимая так крепко, что у меня перехватывает дыхание.
Но все в порядке. Мне не нужно дышать. Пока его руки обнимают меня, все в моем мире правильно.
Мы долго стоим в безмолвном объятии, пока, наконец, Картер не отстраняется и не смотрит на меня сверху вниз. Его глаза блестят от слез, которые он даже не пытается скрыть.
Он произносит сдавленным голосом: — Ты здесь.
— Я здесь.
— Но… как?
Я поджимаю губы, сердце учащенно бьется, кожа горит от его прикосновений.
— Ты разве не знаешь своего брата Каллума, он не принимает отказов.
Его глаза на мгновение закрываются, затем на его полных губах появляется намек на улыбку.
— Я же говорил тебе, что он знает, как добиться своего.
— Так и есть. Ты также сказал мне, что он высокомерный, властный засранец, который всё контролирует, и это тоже было правдой. Мне кажется, нам сейчас следовало бы поцеловаться, а не обсуждать твоего брата-психопата.
Картер выдыхает, но дыхание застревает у него в горле. Он проводит пальцами по моей щеке, благоговейно и трепетно.
— Боже, я скучал по тебе. Я скучал по тебе так сильно, что это причиняло физическую боль.
— Поверь, это было не так больно, как от того, как я хотела надрать тебе задницу.
Его брови сходятся на переносице, и он отвечает мне тем же серьезным взглядом, который всегда заставлял меня таять с самого первого дня.
— Я хотел защитить тебя, — мягко говорит он. — Я думал, что, если отпущу тебя, ты будешь в безопасности от всего. Пресса, папарацци, все это дерьмо с TriCast… Я не хотел быть тем, кто тебя расстраивает.
— И вместо этого ты припарковал свою задницу возле моего дома, как серийный убийца, преследующий свою следующую жертву, и, скорее всего, напугал всех моих соседей. Я удивлена, что они не вызвали полицию.
— Они вызывали. Мне пришлось несколько раз менять место дислокации. Они угрожали арестовать меня, пока я не скажу им, кто я такой.
Я не могу удержаться от смеха.
— Ты смешон, ты знаешь это?
Выражение его лица становится серьезным.
— А ты – лучшее, что когда-либо случалось со мной. Я просто… — Он сглатывает, и его голос становится хриплым. — Я не хотел портить тебе жизнь.
— Почему бы тебе не позволить мне побеспокоиться о своей жизни, красавчик, и не сосредоточиться на более важных вещах?
— Да? Что ты имеешь ввиду?
Я крепче обнимаю его за плечи и заглядываю глубоко в глаза.
— Твои извинения. Ты получаешь очки за то, что мешкаешь, и я чертовски зла на тебя за то, что ты меня игнорируешь. Если мы собираемся повторить попытку, ты должен поклясться, что не сбежишь. Как бы ни старался меня защитить. Мы либо вместе, либо нет. Я должна быть уверена, что ты не исчезнешь.
Я поднимаюсь на цыпочки и запечатлеваю легкий поцелуй на его губах, шепча: — Потому что я вроде как привязалась к тебе, сумасшедший.
Он прерывисто вздыхает, зажмуривает глаза и шепчет в ответ: — Насколько сильно привязалась?
Я мягко поддразниваю: — Ну, я бы сказала тебе, но я все еще жду извинений.
Картер открывает глаза и смотрит на меня так, словно его сердце сияет. Его голос звучит хрипло, когда он говорит: — Я люблю тебя, София. Я люблю тебя, я тебя не заслуживаю, и я самый большой идиот на свете. Прошу прощения за все и обещаю, что больше никогда тебя не подведу. Я весь твой, если ты все еще хочешь меня.
Мое сердце трепещет, я улыбаюсь ему, этому прекрасному мужчине, который сводит меня с ума душой, телом и разумом.
— Я заберу тебя всего, включая эту ошибочную идею о защите, над которой мы будем работать на парной терапии.
Он замирает, выражение его лица ошеломленное.
— Ты бы пошла со мной на терапию?
Я протягиваю руку и касаюсь его лица, нежно провожу пальцами по подбородку.