Каждый раз, когда я просыпаюсь рядом с ней, я не могу поверить в свою удачу.
Не то чтобы мы часто просыпались вместе. С тех пор как я продал дом в Санта-Монике и переехал в высотку несколько месяцев назад, она провела здесь со мной несколько ночей. Она не оставляет Харлоу с няней на ночь, поэтому мы с Софией спим отдельно, если только ее дочь не остается на ночь у подруги или в новой квартире бабушки в Брентвуде.
Мне это не нравится, но в то же время я благодарен за всё то, что у меня есть. Я понимаю, что большинству людей так не везет.
София шевелится, делает медленный вдох и поворачивает голову в мою сторону. Мягко выдыхая, она открывает глаза.
— Ты снова наблюдаешь, как я сплю.
Ее голос хриплый. Во взгляде нежность. А улыбка могла бы растопить любой айсберг на свете.
Проводя пальцем по изящной дуге ее брови, я бормочу: — Это моя вторая любимая вещь в мире.
— Да? А какая тогда первая?
— Смотреть, как ты кончаешь для меня.
Тихий смешок срывается с ее губ. Снова закрыв глаза, она переворачивается и придвигается ко мне, прижимаясь своим обнаженным телом к моему.
— Это определенно и в моей пятерке лучших, красавчик.
Приподнявшись на локте, я наклоняюсь и утыкаюсь носом в кожу под ее ухом. Мне нравится, как она пахнет там: тепло, сладко и женственно. Неповторимо по-своему. Я как наркоман нюхаю ее при каждом удобном случае и радуюсь, когда она, как всегда, вздрагивает.
Я крепче прижимаю ее к себе и провожу губами по ее шее к плечу, затем нежно впиваюсь зубами в ее кожу.
— Только в пятерке лучших? Что для тебя на первом месте?
После минутного раздумья она тихо говорит: — Когда ты заставляешь Харлоу смеяться.
Блядь. От этого у меня сжимается сердце. Мой голос звучит хрипло.
— Мне это тоже нравится, детка.
Хотя Харлоу пытается вести себя безразлично к исчезновению своего отца, боль видна. Она вправе злится на него за все, что он сделал – и чего не смог сделать, – но все равно скучает по нему. Родители есть родители, даже если они придурки.
А отцы незаменимы… хотя я делаю все, что в моих силах, чтобы заполнить это пространство.
Это тонкая грань. Я бы хотел быть ее отцом, но я им не являюсь, и я должен уважать ее границы. Тем не менее, я бы сказал, что у нас крепкая дружба и взаимоуважение. Я продолжу развивать этот фундамент.
Но в данный момент у меня есть другие важные дела, требующие внимания.
Я переворачиваю Софию на спину и беру в рот ее сосок, сильно посасывая, пока он не напрягается под моим языком. Она вздыхает, выгибается и запускает пальцы в мои волосы.
Когда я пробую зубами этот твердый розовый бутон, она стонет.
Это тоже одна из моих любимых вещей в мире. Мне нужно больше этого.
Все еще посасывая ее сосок, я провожу рукой вниз по ее животу и между ног. Я лениво поглаживаю ее там, пока она не начинает задыхаться и извиваться, затем приказываю ей раздвинуть ноги пошире.
Когда она повинуется, я звонко шлепаю ее прямо по киске.
София визжит, подпрыгивает и сердито смотрит на меня. Я улыбаюсь и возвращаюсь к сосанию и поглаживанию.
Ее дыхание становится неровным, она говорит: — Я вижу, сегодня утром кто-то доминирует.
— Не делай вид, что тебе это не нравится.
— Было бы неплохо немного предупредить, вот и все.
— Ты только что получила свое маленькое предупреждение, красавица. Хочешь еще одно? — Подняв голову, я смотрю на нее.
Ее щеки розовеют. Она нерешительно пожевывает внутреннюю сторону щеки, затем кивает.
— Так я и думал, — рычу я и снова шлепаю ее по киске, сильнее, чем раньше.
На этот раз она вздрагивает и стонет. Ее глаза закрываются, а ноги раздвигаются шире.
— Кто эта моя сладкая маленькая потаскушка? — спрашиваю я, лаская ее.
Ее щеки становятся еще более румяными, пока не приобретают красивый оттенок красного.
— Я?
— Верно. Ты. И ты вся моя, не так ли?
София энергично кивает, заставляя меня усмехнуться.
Я люблю ее такой, мисс Властную Леди-босс, милой и покорной. Черт возьми, она нравится мне и во всех других отношениях. За прошедший год мы исследовали как наши зоны сексуального комфорта, так и любимые фантазии, находя баланс между доминированием и уступчивостью, который кажется абсолютно правильным. Я никогда так много не говорил о сексе – до, во время и после акта – и это неожиданно доставляет удовольствие.
Душевное удовлетворение в дополнение к физическому.
Я чувствую себя с ней ближе, чем когда-либо с кем-либо другим. Я раскрыл свои самые сокровенные желания и страхи. Даже мой психотерапевт не знает меня так хорошо.