— Этот поезд уже отошел от станции. Скажи мне.
— Когда ты называешь меня хорошим мальчиком, я…
Он качает головой, как будто не может подобрать нужных слов. Дрожь возбуждения пробегает по его груди.
Подняв на него глаза, я наклоняю голову набок.
— Тебе нравится?
Картер сглатывает. Мускул на его челюсти напрягается. Он кивает, на мгновение замирает, затем кивает еще раз, более энергично.
— Очень. Очень, очень, очень.
— От тебя снова ускользают слова, да? Это твое престижное образование было напрасной тратой денег.
— Не дразни меня. Ты убиваешь меня. Мне нужно поцеловать тебя прямо сейчас.
— Только не здесь, не на крыльце. Зайди на минутку.
Он неохотно отступает в сторону, позволяя мне открыть входную дверь. Я провожу его в затемненную прихожую, радуясь, что не оставила свет включенным ранее, потому что целоваться в тени гораздо эротичнее, чем под нелестным светом верхнего освещения.
Я закрываю за ним дверь, бросаю сумочку на консольный столик и поворачиваюсь к Картеру лицом. Кладу руку ему на грудь и легонько толкаю. Он упирается спиной в дверь.
— Стой здесь. Не двигайся, пока я тебе не скажу.
Уставившись на меня горящими глазами, он хрипло произносит: — Боже мой, ты такая чертовски горячая. У меня сердечный приступ. Я умираю.
— Тише.
Я прижимаюсь к нему всем телом. Потянувшись, запускаю обе руки в его волосы и наклоняю его голову так, что наши губы оказываются всего в нескольких дюймах друг от друга.
— Я не говорила, что ты можешь хватать меня за задницу, Картер.
Он погружает пальцы глубже в мою попку.
— Я попрошу прощения позже. Я хочу твои губы. Дай мне их.
Он наклоняется ближе. Я уворачиваюсь от него, тихо смеясь, потому что, ого, как же мне весело.
— Не так быстро. Это всего один поцелуй. Давай сделаем его приятным, ладно?
— Он может быть плохим только в том случае, если я умру от блаженства через секунду. Даже тогда это было бы хорошо, но ты понимаешь, о чем я. Чем дольше, тем лучше. Мы могли бы простоять здесь всю ночь и целоваться, и я бы сошел в могилу через пятьдесят лет счастливым человеком, пережив это воспоминание.
— Ты что-то бормочешь. И немного задыхаешься.
— Я никогда в жизни не был так возбужден.
Это объединяет нас двоих. Мои соски ноют, кожа пылает, а между бедер пульсирует волна жгучего желания. Я поднимаю подбородок, сближая наши губы, и дрожу от наслаждения, когда он издает тихий стон.
— Мистер МакКорд, это ваш бумажник тычется в меня?
— Пожалуйста, — шепчет он, его голос полон желания. — Пожалуйста, позволь мне снова попробовать тебя на вкус.
Новый кайф: слышать, как этот великолепный молодой человек умоляет меня.
Я прижимаюсь грудью к его груди и удерживаю его голову на месте, когда Картер пытается завладеть моим ртом. Тяжело дыша, он хватает меня за задницу и прижимается своими бедрами к моим.
Я запечатлеваю легкий поцелуй в уголке его рта, затем шепчу: — Будь хорошим мальчиком, и я позволю тебе.
Он вздрагивает. Дрожь пробегает по всему его телу, даже по рукам, и вызывает во мне бурю чувств, включая жар, головокружение и глубокое желание.
Но в основном это сила.
Я – молния. Я – гром. Я – расплавленное ядро земли, извергающее огромные столбы магмы высоко в небо.
Я прижимаюсь губами к другому уголку его рта, затем нежно целую его в обе щеки. Картер остается неподвижным, только его дрожащие руки властно сжимают мою задницу.
Его глаза закрыты, а губы приоткрыты. Он ждет, такой милый в своем самоотречении. Все его тело тянется ко мне, но он сдерживает себя, благодаря простой силе моих слов.
Французские тосты, это просто божественно. Мои трусики насквозь промокли.
Я шепчу ему на ухо: — Я собираюсь поцеловать тебя в шею. Будь добр, не двигайся.
С его губ срывается едва слышный стон, но он остается совершенно неподвижным, его единственное движение – это быстрый подъем и опускание груди, и неудержимо дрожащие рук.
Я прижимаюсь губами к его шее.
Его кожа горячая, пульс учащается под моими губами, а возбужденный член пульсирует у моего бедра. Он пахнет божественно, лучше, чем печенье, только что вынутое из духовки.
Лучше, чем свежеиспеченный хлеб с маслом.
Я знаю, все эти сравнения с едой вызваны тем, что Картер будит во мне такой зверский голод, что я просто хочу проглотить его. Мы совсем недавно поужинали, но я ужасно «проголодалась».
Когда я сильно посасываю жилку, бьющуюся у него на шее, он откидывает голову назад и стонет. Громко. Это самый эротический звук, который я слышала.
Я легонько кусаю его за шею, затем нежно целую в это место, чтобы снять боль.
Его «Пожалуйста» звучит так тихо, что его почти не слышно.