Он стонет в меня.
Это отдается во мне, фантастические вибрации становятся еще лучше, потому что это так грязно. Я двигаю бедрами в такт движениям его языка, теряя остатки сдержанности, когда он внезапно погружает свой язык глубоко внутрь меня.
Я выгибаюсь и со стоном тяну его за волосы. Мои бедра дрожат. Я не знаю, сколько еще смогу стоять.
Картер водит языком взад-вперед по моему набухшему клитору, периодически посасывая его, придерживая мою киску двумя пальцами одной руки и трахая меня пальцами другой. Я тяжело дышу и постанываю, двигая бедрами, мои соски горят, а пульс учащается, и влага стекает по моим бедрам.
Я выкрикиваю его имя. Он стонет от удовольствия и засовывает пальцы глубже в меня, двигая ими туда-сюда.
Когда я испытываю оргазм, мир за моими закрытыми веками становится белым. Мои крики экстаза эхом разносятся по темному дому. Картер все кружит и кружит надо мной, впитывая меня, прижимаясь ко мне лицом, а я дергаю его за волосы, облегченно вздыхаю и хвалю его снова и снова, теряясь в ощущениях.
Какой хороший мальчик, в самом деле.
11
СОФИЯ
Сегодня вечер третьего вторника месяца. А это значит, что я сижу в ресторане Ivy со своими лучшими подругами, Вэл и Эвелин, ужинаю, пью вино и болтаю.
Это стало нашим ритуалом с тех пор, как мы закончили колледж. Мы втроем учились в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, познакомились за бокалом пива на вечеринке в студенческом братстве и с тех пор были неразлучны.
Мы отвезли Вэл в отделение неотложной помощи после того, как кто-то подсыпал рогипнол в ее пиво той ночью. Душевная травма может по-настоящему укрепить дружбу.
— Сучка, если ты съешь всю эту сальсу до того, как я успею положить туда хоть один чипс, я тебя порежу.
Я улыбаюсь Вэл.
— Конечно, порежешь.
— Сто процентов порежу!
— Чем? Сарказмом? Ты самый неагрессивный человек из всех, кого я знаю.
Она накручивает прядь своих вьющихся темных волос двумя пальцами и улыбается мне в ответ. За толстыми стеклами очков ее большие зеленые глаза сияют.
— Я могла бы быть жестокой, если бы захотела. Я просто не хочу. Ни у кого нет на это времени.
— У меня есть на это время, — говорит Эв, взбалтывая в бокале белое французское вино. Она самая белокурая в нашей компании, у нее льняные волосы и такая бледная кожа, что она просто светится. Высокая и стройная, Эвелин выглядит как королева эльфов из книги Толкиена. — На самом деле, я сегодня чуть не убила человека.
— Опять? — Вэл, похоже, не удивлена.
— Слушай, этот парень сам напросился! Подождите, я расскажу вам, что он сделал.
— Я знаю, что он сделал. Он неправильно дышал, и ты решила, что он заслуживает смерти.
Эв на мгновение задумывается.
— В общем-то, да. Перименопауза – это не шутка, девочки.
Я смеюсь.
— Расскажи мне об этом. На прошлой неделе мне дважды приходилось вставать посреди ночи, чтобы сменить ночную рубашку, потому что она была насквозь мокрой.
Вэл сочувственно хмыкает.
— У тебя приливы жара?
— Нет, пока только ночная потливость. В остальное время я чувствую себя нормально. А у тебя?
— Еще как. Я стояла в очереди на кассе в Whole Foods и надеялась, что никто не заметит, как пот стекает по моей груди под блузкой.
Эв фыркает. Ей удается придать своему голосу элегантность.
— По крайней мере, ты пока не сталкиваешься с перепадами настроения. У меня появились три новых личности, и все они – дерьмо.
Вэл ласково улыбается.
— Детка, ты всегда была дерьмом.
— Да, но сейчас я плаксивая, сонная, раздражительная, и сумасшедшая. Вот почему я считаю бредом заявления о том, что Бог – женщина.
Вэл вздыхает.
— Ну вот, опять.
— Заткнись. Во-первых, женщина никогда бы не допустила таких ошибок, как рак, старение и размещение точки G у мужчины в его заднице, а затем объявление анального секса грехом. Но кроме того, женское божество никогда бы не обрекло женщин на менопаузу. Как раз в тот момент, когда ты думаешь, что во всем разобрался, что твоя жизнь наконец-то под контролем и ты процветаешь, – бац! Прощай, эстроген, здравствуй, растительность на лице, жир на животе и полная потеря либидо. Такое ощущение, что все мое тело просто развернулось и сказало: «К черту все это. Мы закрываем магазин».
— Потеря либидо? Вы с Брайаном все еще занимаетесь сексом?
— Он занимается со мной сексом, а я лежу и думаю о том, чем бы мне хотелось заняться. Меня это совершенно не интересует. Мне было бы его жаль, но я слишком занята тем, что раздражаюсь из-за каждого слова, которое он произносит. Как-то вечером он заметил, что я смотрю на него через стол, и спросил, о чем я думаю. Я не могла сказать ему, что хотела бы, чтобы он переехал на Аляску, поэтому просто налила себе еще бокал вина и постаралась не расплакаться. Двадцать минут спустя я была в ярости от рекламы кошачьего корма и кричала в телевизор. Бедные мои дети. Они, должно быть, думают, что их маму похитили инопланетяне и подменили мегерой.