Эв говорит: — Значит, он из высшего общества.
— Почему в твоем голосе звучит неодобрение?
— Ник тоже из высшего общества.
— И что? Мне теперь разрешено встречаться только с «синими воротничками»6?
— Я просто говорю, что у тебя есть свой типаж. Крутые парни с огромным самомнением и склонностью к грубому поведению.
— Не могу отрицать, что у Картера есть самомнение, но он точно не грубый. На самом деле он довольно милый.
— Эгоизм и подлость идут рука об руку, дурочка.
— Нет, я серьезно.
Вэл поджимает губы и бросает вызов.
— И в чем же он милый?
Я задумываюсь на мгновение.
— Он ранимый.
— Что это значит?
— Он говорит о том, что чувствует и очень хорошо справляется со своими эмоциями.
Эвелин смотрит недоверчиво.
— Справляется со своими эмоциями? Он что, семейный психотерапевт?
— Я уже говорила вам, что он операционный директор.
— Это очень подозрительно. Вы знаете кого-нибудь из мужчин нашего возраста, кто говорил бы о своих чувствах? Никто. Они скорее будут есть осколки стекла и пройдут милю босиком по горящим углям.
Вэл соглашается, кивая.
— Звучит так, будто он просто пытался залезть к тебе в трусы.
— Ты права, Эв. Я не знаю мужчин нашего возраста, которые говорили бы о своих чувствах. Но он не нашего возраста.
Вэл кривится.
— Ты встречаешься с чудаком? О каком возрасте идет речь? Семьдесят?
— Нет.
— Старше? О Боже. У него вообще встает? Так вот почему он набросился на тебя, а потом ушел?
— Ему двадцать девять.
На несколько секунд воцаряется полная тишина, затем Вэл присвистывает.
— Ты мой герой.
Эвелин говорит: — Ты мой супергерой. Двадцать девять? Это на миллион лет моложе нас.
— Я думаю, ты немного ошиблась в расчетах.
Она смеется.
— С таким же успехом это могло быть через миллион лет. О чем ты говорила с парнем, которому за двадцать? О награды MTV и видеоиграх?
Чувствуя, что защищаю Картера, я говорю: — Он профессионал, Эв, а не мальчик-фигурист. Он образованный человек. Даже говорит по-японски. И он является членом правления крупнейшей и наиболее влиятельной медиакомпании в мире.
Нахмурившись, Вэл склоняет голову набок.
— Ты говоришь о McCord Media?
— Да.
— О Боже мой. Ты встречаешься с Картером МакКордом?
— Не говори так, будто это стихийное бедствие. Он очень милый.
— Милый? — Вэл хихикает. — Да, он действительно милый. Он хорош во всем городе с каждой женщиной, до которой может дотянуться. Этот парень – настоящий игрок.
Мой желудок сжимается.
— Откуда ты знаешь?
— Мой парикмахер встречалась с ним в течение нескольких минут. Я имею в виду, все, что они делали, это трахались, так что я не думаю, что технически это можно назвать свиданием, но он исчез после того, как она сказала, что хочет быть эксклюзивной.
Вспоминая историю на его странице в Википедии о дикой вечеринке на яхте с участием женской волейбольной команды, я чувствую легкую тошноту. Затем я напоминаю себе, что это было десять лет назад, когда он учился в колледже.
— Как давно он встречался с твоим парикмахером?
— Я не помню, в каком месяце, но это было в начале этого года. Она сказала, что видела в газетных сплетнях, что после этого у него были связи с другими женщинами, ни одна из которых не продержалась дольше нескольких недель. Она была очень расстроена из-за этого и чувствовала, что ее использовали.
Мои мысли возвращаются к прошлому вечеру. Было ли выражение лица девушки-хостес, когда она увидела нас вместе, чем-то большим, чем тоска? Была ли это ревность? Было ли это больно?
Он трахнул ту девушку, отшвырнул ее в сторону, а затем небрежно предложил уволить ее?
Тот Картер, которого я знаю, не был бы таким жестоким. Но, с другой стороны, я его почти не знаю.
Два ужина и один оргазм еще не означают близких отношений.
Я смачиваю пересохший рот глотком вина.
— Хорошо. Если бы я была одинокая, лет двадцати с небольшим, и у меня было бы много денег, я бы, наверное, тоже веселилась.
Вэл и Эв смотрят на меня с одинаковым скептицизмом. Вэл говорит: — Только не говори мне, что тебе действительно нравится этот парень.
— Я этого не говорила.
— Ты и не должна была. Ты защищаешь его.
— Я просто хочу подчеркнуть, что он не делает ничего плохого, получая удовольствие.
Подруги обмениваются еще одним взглядом, который действует мне на нервы.
— Да ладно. Ты придаешь этому слишком большое значение. Мы сходили на два свидания. У нас был небольшой оральный секс. Конец истории.