— Это не только женская черта. Я мог бы написать целую книгу обо всем, что я сделал, чтобы другие люди были счастливыми. — Он на мгновение задумывается. — В основном это заслуга моего отца.
Я смотрю, как он уходит в темноту. Это все равно что наблюдать, как солнце скрывается за грозовыми тучами. Его лицо напряжено, брови сведены вместе. Его полные губы поджаты.
— Я не буду лезть не в свое дело, если тебе не нравится этот вопрос, но ты близок со своим отцом?
Картер поднимает на меня взгляд. В его голубых глазах ярость.
— Я не думаю, что кто-то его по-настоящему знает. Даже моя мама. Я имею в виду, они женаты целую вечность и полностью зависят друг от друга, но он не из тех людей, которые открывают свои чувства. У него много секретов. Всегда кажется, что он замышляет войну.
Из всего, что я читала и слышала о Конраде МакКорде, это точное утверждение.
Я мягко говорю: — Наверное, было нелегко расти в такой обстановке.
— Я не хочу, чтобы это прозвучало так, будто он был жестоким или что-то в этом роде. Он просто был…
— Отстраненным?
— Да. Отстраненным. Непостижимый. Все его боялись.
— А какая у тебя мама, если ты не возражаешь, что я спрашиваю?
При упоминании о матери его лицо озаряется.
— С ней любой чувствует себя комфортно, независимо от того, сколько у него денег. Мне очень повезло, что она моя мама. Она самый добрый человек, которого я когда-либо встречал.
Я так тронута этой милой, проникновенной речью, что вынуждена на мгновение отвести взгляд, чтобы смахнуть слезы с глаз.
Подозреваю, что, если бы Харлоу спросили обо мне, она не ответила бы и вполовину с таким энтузиазмом.
— Это звучит великолепно. Тебе очень повезло.
— Да. Мне повезло. Мне не на что жаловаться.
Я изучаю выражение его лица. Отведенный взгляд. Улыбку, которая выглядит натянутой.
Я мягко говорю: — Это нормально, если тебе не все нравится в твоей жизни, Картер. Тебе не нужно чувствовать себя виноватым из-за этого, независимо от того, насколько богата твоя семья.
Пораженный, он мгновение смотрит на меня, затем резко выдыхает и проводит рукой по волосам.
— Ты жуткая. Ты умеешь читать мысли?
— Несколько раз ты меня этим тоже пугал.
Он улыбается, на мгновение теряя серьезность.
— Может, мы и телепаты. Но только друг с другом.
— И, может, нам стоит еще выпить. Хочешь еще текилы?
Картер кокетливо хлопает ресницами и ухмыляется.
— Почему, мисс Бьянко, вы пытаетесь воспользоваться мной?
— Если бы я пыталась воспользоваться вами, мистер МакКорд, то не задавала бы никаких вопросов по этому поводу. — Я скидываю его ноги, затем встаю, смотрю на него сверху вниз и протягиваю руку. — Пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать.
Он хватает меня за руку и вскакивает на две ноги.
— Если это как-то связано с тем, что ты раздеваешься, я согласен на тысячу процентов.
— Я не собираюсь раздеваться.
— В таком случае я согласен только на двести процентов.
— Для человека, занимающего такую важную руководящую должность, твоя математика ужасна.
Он ухмыляется.
— Для этого и существуют калькуляторы. Что мы делаем? Куда ты меня ведешь? Я взволнован!
Чувствуя легкое возбуждение, я смеюсь. Его жизнерадостность так обезоруживает.
Я веду его к лестнице. Картер продолжает держать меня за руку, пока мы поднимаемся на второй этаж и идем по коридору мимо моей спальни в другую комнату в конце. Открывая дверь, я включаю верхний свет.
Затем отступаю и улыбаюсь, видя изумленное выражение на лице Картера.
Он оглядывается по сторонам, широко раскрыв глаза, и выдыхает: — Вот черт.
— Я так и знала, что тебе здесь понравится. Ник использовал это как свой домашний офис. Заходи.
Когда Картер не двигается, я легонько толкаю его локтем.
— Взгляни на фиолетовую Stratocaster8. Она подписана.
Пока он просто стоит и ошеломленно озирается по сторонам со звездами в глазах, я прохожу мимо него к противоположной стене, где на изготовленных на заказ стеллажах висит около дюжины электрогитар. Другие стены также украшены гитарами, как электрическими, так и акустическими, всех цветов радуги, одни старые, другие поновее, все это дорогие коллекционные вещи. Между гитарами в рамках развешаны фотографии групп и музыкантов, играющих вживую.
Я осторожно снимаю Stratocaster со стеллажа на стене и протягиваю ее Картеру.
— Вот.
Он пристально смотрит на нее.
— Это принадлежало…?
— Да.
Картер хлопает себя ладонями по щекам и открывает рот в беззвучном крике.
— Возьми это.
— Я не могу!
— Почему нет?