Картер обнимает меня за плечи и притягивает ближе к себе. Он задумчиво делает глоток вина, а затем решительно заявляет: — Мне действительно начинает не нравиться этот парень.
— Ты говоришь так, будто планируешь, где спрятать его тело.
— О, это точно не я. У меня для этого есть помощники.
— Очень забавно.
Он бросает на меня косой взгляд, улыбается и делает еще один глоток вина.
Какое-то время мы смотрим в огонь, пока он вдруг не произносит: — Деградация.
— Прости?
— Как ты думаешь, тебе бы понравилось? Если бы я обзывал тебя во время секса.
— Я не знаю. Приведи мне пример.
— Как если бы я сказал, что ты моя маленькая грязная шлюшка, пока мой член у тебя во рту.
Я обдумываю это, а потом начинаю смеяться.
— Честно говоря, это могло бы быть по-разному. Может, мне это понравится, а может, у тебя будет синяк под глазом. Тебе бы это понравилось?
— Для меня это жесткое «нет».
— Тебе больше нравится, когда я тебя хвалю. — Мы обмениваемся взглядами и улыбками. — Но тебе нравится, когда тобой командуют.
Картер пожимает плечами.
— Мне нравится, когда ты это говоришь. Это кажется естественным. — В его взгляде появляется огонь. — Думаю, нам обоим также понравится, когда мы поменяемся ролями. У конюха самые разные планы на симпатичную влажную киску ее светлости.
Эти слова такие чувственные, что от них у меня учащается пульс, а желудок сжимается.
Наблюдая за моим выражением лица, Картер говорит: — Грязные разговорчики – это твое, да?
— Очевидно. — Я обмахиваю лицо и смеюсь. — Вау.
Он наклоняется и шепчет мне на ухо: — Я хочу ласкать твою сладкую влажную киску, пока ты не начнешь умолять меня дать тебе мой твердый член. Затем прижму тебя к себе и буду жестко трахать, посасывая твои пышные сиськи.
Мои соски напрягаются. Внутри у меня все сжимается. По рукам и ногам пробегают мурашки. Восхищаясь ими, я поднимаю руку и показываю ему.
Картер усмехается.
— Победитель, победитель, ужин с курицей14. За грязные разговорчики.
Мы чокаемся бокалами.
— И за то, что ты меня удерживаешь. Мне тоже нравится эта идея.
— Да?
— О да. Большое спасибо. Возможно, я непроизвольно сделала упражнение Кегеля.
Он рычит: — Боже, я не могу дождаться, когда почувствую, как твоя киска сжимается вокруг моего члена, когда я буду трахать тебя.
— Хорошо, вау.
— Что?
— У меня горят уши, и я начинаю потеть. Ты меня просто убиваешь. И, может быть, я буду той, кто тебя трахнет.
Картер утыкается носом в мою шею, затем нежно посасывает мочку моего уха. Его горячее дыхание касается моей кожи, и он шепчет: — Да? Ты собираешься надеть страпон и трахнуть меня в задницу, детка?
Если бы на мне был кардиомонитор, он бы показал, что у меня сердечный приступ. Бедняжка бьется так быстро и сильно, что это причиняет боль. Мысль о том, чтобы вот так надругаться над ним, одновременно отвратительна и возбуждает. Я не могу представить, что когда-нибудь сделаю что-то подобное, и все же…
Могу.
Очень живо.
К счастью, мне не нужно отвечать на этот вопрос, потому что Картер завладевает моими губами и жадно целует меня.
Возбужденная и затаившая дыхание, я выгибаюсь навстречу ему, жалея, что у меня в руке бокала с вином, потому что я хочу провести своими жадными маленькими ручонками по всему его телу.
— А как насчет игрушек? — спрашивает Картер, на мгновение отрываясь, чтобы снова уткнуться носом мне в шею. — Вибраторы? Фаллоимитаторы? Кольца для члена? Жгуты? Анальные шарики? Украшения для сосков?
— Боже милостивый, я встречаюсь с сексуальной энциклопедией.
— Да ладно, я знаю, что у тебя, по крайней мере, есть вибратор. Ты мне об этом говорила. Какого он размера? Какого цвета? У него есть имя?
— Имя?
— Да. Девушка, с которой я встречался, назвала вибратор мистер Биг.
— Так мой бывший называл свой член. Я никогда не говорила ему, что он сильно преувеличивает.
Мгновение мы смотрим друг на друга, потом начинаем смеяться. Я запрокидываю голову и смеюсь с закрытыми глазами, пока из уголков глаз не начинают течь слезы, а в животе не начинает болеть.
Картер берет у меня из рук бокал с вином и ставит его на деревянный столик рядом со своим. Потом поворачивается ко мне, берет мое лицо в ладони и крепко целует в губы.
— Что ж, ваша светлость, это было очень весело. Но пришло время для десерта. — Его глаза темнеют, а улыбка становится озорной. — И десерт – это вы.
Он встает, поднимает меня на ноги, затем наклоняется и обхватывает за талию. Прежде чем я успеваю понять, что происходит, я оказываюсь у него на плече, а он идет обратно к дому.