— Картер! Отпусти меня!
— Ничего не поделаете, ваша светлость. Я отнесу вас наверх в постель. У меня есть планы на вашу прекрасную высокородную задницу.
Он с силой шлепает меня по заду, отчего я вскрикиваю от неожиданности. Затем он запускает руку мне под юбку и ласкает мои бедра, пока несет меня через гостиную и поднимается по лестнице на второй этаж. Я мельком вижу комнаты, когда мы проходим мимо них, надеясь, что своим весом не растяну мышцы Картера.
Но он прекрасно справляется с этим, расхаживая по коридору с таким видом, словно несет оленя, которого только что подстрелил в лесу, обратно в свою горную хижину, чтобы приготовить его на ужин.
Описание вполне уместно, поскольку я не сомневаюсь, что меня вот-вот съедят.
Мы входим в главную спальню. У меня есть всего мгновение, чтобы оглядеться и восхититься убранством, прежде чем Картер опрокидывает меня на спину на кровати и опускается надо мной на колени, обхватив мои бедра. Он берет мои запястья в свои руки и заводит их мне за голову, так что я оказываюсь в плену.
Глядя мне в глаза, он тихо говорит: — Прошлой ночью ты сказала, что пока не хочешь заниматься сексом. Я понял это так, что вопрос о проникновении не обсуждается, но мы могли бы повеселиться другими способами. Это все еще в силе? — Его голос понижается до хриплого рычания. — Или ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, детка, нежно и грязно, как тебе это нужно?
Мое сердце бешено колотится, я смотрю на него широко раскрытыми глазами, удивленная тем, как сильно мне нравится, что он называет меня «детка», а также невероятно возбужденная.
— Когда ты говоришь непристойности…
— Грубо.
У меня перехватывает дыхание. Картер наблюдает за мной взглядом хищника, уголки его губ приподнимаются.
— Но не настолько грубо, чтобы причинить мне боль.
— Есть тонкая грань. Возможно, ты хочешь, чтобы я причинил тебе боль. Возможно, ты умоляешь меня об этом.
— Нет. Я не любитель боли.
— Но тебе понравилось причинять ее, не так ли?
Должна признаться, что да, хотя я и не говорю об этом вслух. То, что я сделала с ним внизу, возбудило меня не меньше, чем его. От одной мысли об этом я снова становлюсь влажной.
Держа меня за оба запястья одной рукой и не сводя с меня глаз, Картер наклоняется и сжимает мою грудь через рубашку и лифчик. Это не нежное сжатие, но и не невыносимое. Он сжимает пальцы вместе и грубо теребит мой сосок, пока тот не напрягается и не жаждет его рта.
Он так внимательно наблюдает за выражением моего лица, что может сказать наверняка.
— И тебе это тоже нравится, не так ли?
— Да, мне нравится. Но…
Он целует меня, прижимая наши губы друг к другу и проводя языком между моих губ, продолжая сжимать мою грудь и щипать сосок.
Картер совсем не нежен. Мне это не должно доставлять удовольствия, но я его получаю. Меня охватывает странное чувство, с которым я не знакома.
Если бы я не знала его лучше, я бы сказала, что это эйфория.
Он прерывает поцелуй, чтобы укусить меня за шею. Просовывает свою большую руку мне между ног и приспускает мои трусики. Затем глубоко вводит в меня палец.
— Твоя киска уже мокрая, детка. Насколько мокрой ты станешь, когда я обниму тебя за шею и буду входить в тебя сзади? Как громко ты будешь стонать, когда я заставлю тебя принять каждый дюйм моего члена в любую дырку, какую захочу? Насколько тебе понравится, если я буду использовать тебя для собственного удовольствия, как ты использовала меня?
Когда я говорю, что почти теряю сознание от возбуждения, я не преувеличиваю.
Я извиваюсь под ним, покачивая бедрами в такт его руке, тяжело дыша, словно пробежала четверть мили.
— Скажи мне, чего ты хочешь.
— Твой рот, — говорю я, задыхаясь. — Твои пальцы и рот.
— Это моя сладкая маленькая потаскуха. Хорошая девочка.
Чувствуя себя сумасшедшей, я смеюсь, но смех переходит в стон, когда Картер устраивается между моими бедрами, стягивает с меня трусики и засовывает свое лицо мне между ног. Он обхватывает мой клитор и сосет до тех пор, пока я не издаю прерывистый стон, упираясь пятками в матрас, чтобы лучше использовать его, пока я неистово двигаюсь навстречу его рту.
Он вводит в меня два пальца и двигает ими туда-сюда, пока я не выгибаюсь дугой на кровати, мои глаза закрыты, тело горит, а руки глубоко зарываются в его волосы.
— Боже, мне нужно кончить!
— Кончишь, прежде чем я тебе разрешу, никчемная шлюха, и я тебя накажу.
Тяжело дыша, я замираю, затем поднимаю голову и смотрю на него.
— Хорошие новости. Мы только что выяснили предел моей деградации.