— У нее также есть дочь-подросток. И бывший муж – придурок, который не платит ей алименты. И она занимает ту же должность, что и я, в крупнейшем конкуренте нашей компании, что, вероятно, станет огромной проблемой для всех, когда моя семья и ее начальник узнают об этом.
— Я понимаю.
— Вы снова осуждаете меня.
— Нет. Мне просто интересно, может быть, вы подсознательно настроили себя на неудачу, чтобы укрепить свое твердое убеждение в том, что вы недостойны любви.
— Ну и дела, док. Почему бы вам не перейти к делу напрямик?
— Дайте угадаю. Она высокая привлекательная брюнетка.
Мы смотрим друг на друга, пока тикают часы на стене, и у меня перехватывает горло.
— Сексуальная, но в то же время по-матерински привлекательная. Властная, но в то же время милая.
Сквозь стиснутые зубы я говорю: — Вы высказали свою точку зрения.
— Она преуспевает в мире мужчин, но дорого за это заплатила. Поэтому не доверяет мужчинам, и на то есть веские причины. — Ее голос смягчается. — И с ней вы чувствуете себя в безопасности.
У меня болит грудь. Становится трудно дышать.
— Хорошо, док. Достаточно.
— Мы никогда не сможем убежать от своего прошлого, Картер. Единственный способ залечить наши раны – это встретиться с ними лицом к лицу.
— Мне уже не десять гребаных лет.
— Не физически. Но эмоционально вы все тот же перепуганный маленький мальчик, скорчившийся в темноте один на один с похитителями, которым его отец отказался платить выкуп.
Мое лицо морщится, и в тот же миг слезы наворачиваются на глаза. Я вскакиваю на ноги и подхожу к окну, поворачиваясь спиной к доктору Сингер и ее ужасающе точному диагнозу.
За окном сияет солнце. На пальме щебечет жаворонок. Сегодня прекрасный день.
На улице.
В этом офисе, где я провел большую часть последнего десятилетия, пытаясь привести в порядок свои мозги, настолько темно, насколько это вообще возможно.
Мой голос звучит так, словно я кричал несколько часов.
— Я никогда не буду в порядке, не так ли?
— Это зависит от того, что вы подразумеваете под словом «в порядке».
Я вздыхаю и закрываю глаза.
— Вы понимаете, что я имею в виду.
Через мгновение я слышу, как доктор Сингер выдыхает. Ее стул скрипит, и вот она уже стоит рядом со мной у окна, глядя на улицу.
Тихим голосом она говорит: — У вас есть мужество, Картер, которого нет у большинства людей. Вы стойкий, а этого качества многим людям также не хватает. И вы добрый, что встречается еще реже. Так что да, я думаю, у вас все будет хорошо. Думаю, что и сейчас с вами все в порядке, если быть честной. Вокруг так много раненых, глубоко раненных людей, у которых никогда не будет времени или возможности обратиться за помощью.
Док поворачивается и смотрит на меня.
— Хотите верьте, хотите нет, но вы на шаг впереди.
Я сглатываю и смахиваю влагу с уголков глаз.
— Что за дурацкая игра.
Она улыбается.
— Да, жизнь может быть ужасной. А еще это может быть очень весело. Иногда в один и тот же день. Все это просто часть Божьего плана. Мы не должны воспринимать все это слишком серьезно.
Заинтригованный, я смотрю на нее внимательнее.
— Вы верите в Бога?
Как обычно, она не отвечает мне, как психиатр.
— А вы что думаете?
— Я думаю, вы даете надежду, док. Так что, даже если бы вы не верили в Бога, вы бы никогда мне об этом не сказали.
Она похлопывает меня по руке и улыбается еще шире.
— Вы очень умный человек.
— Да, но я ваш любимый клиент?
— Вы знаете, что я не могу вам этого сказать.
— Итак, ответ «да».
Все еще улыбаясь, она качает головой. Затем делает то, чего никогда раньше не делала.
Она обнимает меня.
— Все будет хорошо, Картер. В конце концов, все будет хорошо. А если что-то не так, это еще не конец.
— Господи. Вы говорите, как гребаная визитная карточка Hallmark.
Док отпускает меня и тычет пальцем мне в лицо.
— А вы говорите, как моряк. Что это за дурацкие шутки сегодня? Нет, можете не отвечать. Я и так знаю.
Она поворачивается к своему столу, когда на моем телефоне раздается сигнал о входящем сообщении. Я достаю сотовый из кармана и смотрю на экран.
София: Мне так жаль, Картер. Ты был прав. Я вела себя как дура. Во всем виновата только я. Пожалуйста, прости меня за мою глупость. С тех пор как я ушла, я ни на секунду не переставала думать о тебе. Мы можем поговорить?
У меня подкашиваются ноги. Сердце начинает бешено колотиться. Весь воздух со свистом вырывается из моих легких, как будто кто-то пнул меня в солнечное сплетение ботинком со стальным носком.