Земля содрогается. Все мое тело содрогается. Мой оргазм взрывается с такой силой, что я даже не могу закричать.
Картер стонет.
— Ах, черт, детка, черт, ты кончаешь… О Боже… ты кончаешь так чертовски сильно.
Он насаживает меня во время каждой мощной схватки, постанывая от удовольствия, когда моя киска сжимается вокруг его толстого члена. Когда он стонет и запрокидывает голову, я знаю, что он тоже там.
Глаза закрыты, каждый мускул напряжен, Картер вздрагивает, а затем с прерывистым стоном изливается в меня. Он падает на меня сверху, подергиваясь, когда его член пульсирует толчками.
Когда наше дыхание замедляется, я могу поклясться, что снова слышу, как снаружи проезжает машина, из открытых окон доносится песня «King of My Heart».
23
СОФИЯ
Раздраженная и удовлетворенная, я просыпаюсь в пятницу утром под звуки того, как Картер принимает душ.
Он поет. Громко. Ужасно.
Это снова тот забавный, бессмысленный голос из итальянской оперы, который гремит над кафелем и, вероятно, заставляет выть каждую собаку в радиусе нескольких миль. Я лежу в постели, смотрю в потолок и ухмыляюсь.
Мы заснули только перед рассветом. После секса были разговоры, поддразнивания и хихиканье, потом снова секс, и так еще два раза. Я должна была бы устать, но я не устала.
Чувствую себя так, словно могу летать.
Я с наслаждением вытягиваясь под простынями и вздыхаю от счастья. Потом встаю с кровати, натягиваю халат, иду в ванную и смотрю на Картера через стеклянные двери душа, качаю головой и улыбаюсь картине, которую он создает. Мыльная пена скользит по выпуклым мышцам, вода стекает по его золотистой коже… Он так великолепен, что это должно быть запрещено законом.
Он замечает, что я наблюдаю за ним, и улыбается.
— Входи!
Я качаю головой.
— Ты заканчивай. Я пойду поставлю кофе. Если я зайду туда с тобой, мы оба опоздаем на работу.
— Работа? Кто пойдет на работу? Давай возьмем выходной и прокатимся вдоль побережья.
— Мне нравится эта идея, но я не могу отлынивать от работы. Давай сделаем это завтра.
Он надувает губы, но потом снова расплывается в улыбке, когда я посылаю ему воздушный поцелуй.
— Да, завтра, красавица.
Завязав пояс халата на талии, я босиком спускаюсь по лестнице на кухню. Я молю свежие кофейные зерна и включаю кофемашину, затем роюсь в холодильнике в поисках чего-нибудь съестного для быстрого завтрака. К тому времени, как Картер спускается вниз с мокрыми волосами, одетый только в джинсы, я уже готовлю яичницу. Засовываю два кусочка хлеба в тостер и целую его.
— Присаживайся. Я принесу тебе кофе. Завтрак почти готов.
— Ух ты. Я мог бы к этому привыкнуть.
Я поворачиваюсь к тостеру, но он снова притягивает меня в объятия и, прикусывая мое горло, шепчет: — Что у тебя под этим халатом? — Картер просовывает руку мне под халат и ласкает обнаженную грудь. — Хм. Ничего. Мое любимое.
Ущипнув меня за сосок, он впивается в мой рот горячим поцелуем. Когда я обнимаю его за плечи, он проводит рукой от моей груди к ягодицам, сжимая их, прежде чем скользнуть рукой мне между ног и поласкать меня там.
Затем выдыхает: — Если бы я сказал, что твое тело – страна чудес, ты бы поняла, что это песня Джона Мейера?
— Пожалуй. Он всего лишь мечта старшего поколения миллениалов.
— Фу. Вы, женщины-руководители, намного умнее своих коллег-мужчин. Я буду работать над более эзотерическими отсылками, которые смогу полностью приписать себе. А пока я просто скажу тебе, что ты красивая, и на этом остановлюсь.
Мы улыбаемся друг другу, когда хлеб выскакивают из тостера. Картер устраивается на стуле за кухонным столом, пока я намазываю тост маслом и наливаю две кружки кофе. Чувствуя, что он наблюдает за мной, я накладываю тосты и яйца на тарелку и подаю их на стол, наклоняясь, чтобы еще раз поцеловать его.
Картер сажает меня к себе на колени и углубляет поцелуй, лаская мою грудь через халат.
Мы стоим в таком положении, когда Харлоу врывается в парадную дверь.
- Мама! - кричит она, проносясь через гостиную. - Мама, где ты?
Я вскакиваю на ноги и одергиваю халат как раз вовремя, чтобы она заметила меня и остановилась. Дочь переводит взгляд с меня в халате на Картера без рубашки, сидящего за столом, и обратно, и у нее отвисает челюсть.
— Что за чертовщина!
— Следи за своим языком, юная леди. Что ты делаешь дома? Ты должна была вернуться только в воскресенье.
Она недоверчиво качает головой и сердито указывает на Картера.
— Кто это?
Картер встает.