Однако у мистера Хартмана нет дочери-подростка, поэтому он не понимает, что я специалист по партизанской войне.
Я скрещиваю ноги, складываю руки на коленях и приятно улыбаюсь.
Это крупный мужчина лет под шестьдесят, с седой стрижкой ежиком и родинкой на щеке, которая выглядит зловеще. Высокий и широкогрудый, он может быть пугающим, когда захочет.
Прямо сейчас он хочет казаться таким. Выражение его лица – что-то среднее между тюремным надзирателем и криминальным авторитетом.
Наконец, он не выдерживает.
— У нас ситуация.
— Что за ситуация?
— Деликатная ситуация. Вы видели сегодняшний выпуск Celebrity Insider?
Я узнаю название. Это таблоид, к тому же непристойный.
У меня плохое предчувствие по этому поводу.
Выдерживая его взгляд, я спокойно отвечаю: — Нет. Я не читаю журналы со светской хроникой. Почему вы спрашиваете?
Он смотрит на меня еще мгновение, затем открывает верхний ящик своего стола. Достает оттуда журнал. Бросает его через стол в мою сторону.
— Четвертая страница.
Охваченная трепетом, я беру журнал и перелистываю страницы, уже догадываясь, что я могу найти. Но у меня все равно перехватывает дыхание, когда я вижу фотографии, сопровождающие небольшую статью под названием «Плейбой-миллиардер находит новую подругу для игр».
Есть три наших с Картером фотографии.
На первой мы запечатлены, когда заходим в итальянский ресторан на нашем первом свидании. Снимок сделан сзади, но мы в профиль, разговариваем друг с другом, так что зритель может видеть часть наших лиц. Рука Картера лежит у меня на пояснице.
Вторая фотография зернистая, как будто сделана издалека с помощью длиннофокусного объектива. На ней Картер целует мне руку за столиком в ресторане Nobu Malibu с видом на песок. Моего лица не видно, но мою улыбку ни с чем нельзя спутать. Волосы Картера отливают золотом в лучах заходящего солнца.
С такого ракурса кажется, что фотограф катался по океану на лодке.
Третий снимок кристально чистый. Мы с Картером сидим на диване перед камином в его доме, положив босые ноги на деревянный стол. Мы целуемся, держа в руках бокалы с вином.
Кто бы ни сделал этот снимок, он был совсем рядом. Так близко, что я даже вижу отблески огня, отражающиеся от наших бокалов с вином.
Они, вероятно, выглядывали из-за забора на заднем дворе.
У меня скручивает желудок. Я чувствую себя больной и оскорбленной. Кто-то преследовал нас, фотографировал и продавал снимки в журналы.
Возможно, это одна из многих статей. Возможно, это только верхушка очень опасного айсберга, потому что я не думаю, что в ту ночь были задернуты шторы на французских дверях, которые вели с заднего двора в гостиную дома Картера.
В гостиной, где я поставила его на четвереньки и шлепала деревянной ложкой по голой заднице.
Мои мысли и пульс учащаются, я поднимаю взгляд на мистера Хартмана.
Он говорит: — Это Картер МакКорд. И вы.
Я бросаю журнал обратно на стол и снова складываю руки на коленях. Теперь они влажные.
— Да, это так.
Он чертыхается, качая головой.
— Это плохо, София. Это очень плохо для нас.
— Для нас? Папарацци преследуют не вас.
— Они упоминают вас по имени. Они сообщают о вашей должности в этой компании. Вы представляете, как акционеры отреагируют на эту новость? Не говоря уже об остальной индустрии? Вы знаете, на что это похоже?
Я вспоминаю, как Вэл рассказывала мне о том, что ее парикмахер увидела Картера в компании нескольких женщин в бульварной прессе, и внутренне вздрагиваю.
Я самая новая в этой компании.
Я стойко отвечаю: — Моя личная жизнь не имеет никакого отношения к акционерам.
Он стонет.
— Черт возьми, вы же знаете, что это не так! Ни для кого не секрет, что он встречался с нами в прошлом году, чтобы предложить выкуп акций. Как это выглядит, когда вы встречаетесь тайком?
— Никто не встречался тайком и ничего не замышлял. Я понятия не имела, что за нами следят, но могу вас заверить, что я выдвину против этой газетенки обвинения во вторжении в частную жизнь, а также все остальное, за что смогу подать в суд. И, если вы боитесь, что я поделюсь информацией, которой не должна делиться, напоминаю вам, что я подписала жесткое соглашение о неразглашении, когда пришла в эту компанию. Я его не нарушала.
— Как я могу в это поверить?
Он продолжает повышать голос, но я сохраняю тот же низкий, сдержанный тон.
— Вы сомневаетесь в моей честности?
— Нет, я сомневаюсь в вашем здравомыслии. Картер МакКорд? Вы слишком умны для этого, София. Он дилетант!